Хлеба кровавый замес - стр. 14

– Вот же вам не повезло – только вас сюда назначили, а вам сразу на эти боевые пришлось идти.

Женя осёк его:

– Это Вася, для вас, блин, с Молдаваном в первый раз… Так что молитесь, салаги… А для нашего командира, когда он начальником разведки был, то знаете, сколько духовских караванов понакрывал? Они за его голову даже награду нехилую такую назначили…

Шаховской неспешно ел, а любознательный Вася не отлипал со своими вопросами:

– Товарищ капитан, а чё вас «Князем» зовут?

Алексей рассмеялся, а Женя, как старый, опытный дембель, постарался вернуть разговор в какое-то подобие соблюдения субординации.

– Слышишь, пистон, – обратился он к Васе, – ты-то откуда это знаешь?

– Да слышали… Ходят разговоры… Да и другие молодые говорят, что нам с командиром повезло… – промямлил Вася что-то невразумительное.

Начштаба решил ответить молодым солдатикам, чтобы в дальнейшем закрыть подобные вопросы:

– Сам не знаю. Прицепилось с чьей-то подачи… Наверно, кто-то из офицеров был слишком грамотный. В русской истории разбирался… Раньше, в девятнадцатом веке был такой князь – Шаховской. Но я, во-первых, в этом не уверен. А во-вторых – точно к нему не имею никакого отношения. У меня у самого отец – обычный офицер, родом из простой семьи.

Так подробно и совсем необязательно для солдат рассказал о себе Алексей только потому, что они были один экипаж, и в нём нужны добрые и честные отношения, так как от каждого могла зависеть жизнь другого.

Шаховской вновь рассмеялся, вспомнив или подумав о чём-то, и, чтобы закрыть эту тему, сказал в полушутливом, но безапелляционном тоне:

– Вы можете обращаться ко мне проще – товарищ гвардии капитан. – Потом, повернувшись к Жене, скомандовал: – Поведешь через кишлак по-походному.

Водитель молча кивнул, установил водительское место в положение «по-походному», что приподнимало подпружиненное кресло вверх и давало возможность управлять, высунувшись из БТРа и получая значительно более широкий обзор. При этом он надел на лицо горнолыжные очки для защиты глаз от самой расторопной и наглой пыли, которая только может существовать из всех возможных в этом мире. Сделал это он всё автоматически и протянул Шаховскому дежурную сидушку – какой-то квадрат прошитого и плотного войлока, обтянутого не менее плотным материалом или кожей, чтобы холод брони не вытягивал тепло тела, и было не жёстко сидеть на ухабах.

Офицер так же быстро переместился на броню. Для этих двоих военнослужащих – опытного офицера и старослужащего солдата, которые уже впитали в себя жизненно важный опыт войны – все эти действия были привычны, поэтому многие моменты поведения друг друга были понятны и ожидаемы, и обсуждения не требовали. Это были повидавшие многое солдаты афганской войны.