Хирургический роман - стр. 12
– Ее фамилия Фоссини.
– Хорошо, я выясню, что там с ней, спасибо, – поблагодарил Франко и отсоединился. Потом на ходу внес пометку в свой блокнот и порывисто направился к двери.
– Куда ты? – удивилась Аннунциата.
– Я совсем забыл, что сейчас явится практикант, который последующие месяцы будет работать с нами. Именно мне выпало счастье встретить его и ввести в наш священный храм.
– О, практикант – это замечательно, – потирая руки, обрадовался Джанкарло.
– Хоть какое-то развлечение, – хмыкнул Франко.
– Смотрите, не отбейте у человека желание стать медиком, – назидательно подняла вверх указательный палец Аннунциата.
– Кто бы говорил, – изогнулись губы анестезиолога в саркастической улыбке. – Ты первая будешь отбивать у него желание стать медиком.
– Настоящего медика ничем не испугаешь, а ненастоящие нам не нужны, – бросил Франко и скрылся за дверью.
Аннунциата перевела испытующий взор на анестезиолога, который налил себе вторую чашечку кофе. Он вопросительно посмотрел на девушку.
– Почему-то у меня такое ощущение, что ты был бы только рад, если бы Мариэлла легла в постель к синьору Сантини.
– Я даже лично попросил бы ее о такой услуге. И уверен, что она с удовольствием согласилась бы. Но в данном случае это не имеет смысла, ибо она все равно пригрозит мне чем-нибудь, чтобы я молчал. Потому предпочитаю, чтобы она сама туда прыгнула, Франко об этом узнал, а я был бы непричастен, – ехидно хмыкнул анестезиолог.
– И тебя не заботит, что твой друг будет страдать?
– Страдать? – удивленно переспросил Джанкарло. – Франко некогда страдать, cara>6, он иной раз 12 часов только в операционной проводит, а прибавь сюда текучку, психологические беседы с пациентами да вот практикантов, – иронично махнул он рукой на дверь, за которой скрылся Франко. – И потом, Нунция, кардиохирурги в принципе лишены всякой сентиментальности. Когда ты видишь пульсирующее сердце сквозь раздвинутые ребра и берешь на себя ответственность за то, чтобы после всех твоих игр с сердечком оно продолжало исправно пульсировать, ты уже не можешь сильно впечатляться и страдать из-за того, что твоя возлюбленная оказалась в постели с другим, – цинично усмехнулся Джанкарло. – Разве за годы ординатуры ты этого еще не поняла?
Аннунциата одарила анестезиолога странно хмурым взором. Но ее несуразные очки эту хмурость сглаживали и даже, наоборот, придавали лицу забавное выражение. Джанкарло не удержался и рассмеялся, тепло обняв подругу за плечи.
– Знаешь, Нунция, я всегда восхищался тобой, – добродушно сказал он. – Ты не падала в обморок на первых операциях, стойко переносила все страшные картины, мелькающие в операционном зале. Мне даже в свое время было жаль, что Франко так безжалостно сразу же привлек тебя к суровой хирургической действительности, и ты быстро потеряла всякую сентиментальность. Потому твой вопрос меня поражает. Разве единственное сердечное страдание, в которое ты веришь, – это не боль в сердце в результате какой-нибудь патологии?