Химиосити - стр. 9

Это была женщина-гора. Точнее – девушка.

Улицу, по которой двигался К., пересекала другая – округлая. И тоже с рельсами. Справа от перекрестка был разбит небольшой скверик – со скамейками, постриженными кустами и ухоженными деревьями. На постаменте в героической позе возвышался бронзовый истукан то ли в плаще, то ли в халате. Рука с приборной пластиной, похожей на те, что украшали предплечья всех встреченных здоровил, была устремлена ввысь.

Так вот та девушка… Она стояла на дорожке посередине скверика – в красном платье с оборками до колен. На шее в тон платью был повязан галстук. Миловидное, хоть и наивное личико с ярким пятном губной помады венчала шляпка с бантом сложной формы. Из-под шляпки выбивались золотистые кудряшки. Девушка была, на взгляд К., несколько худоватой, но вполне симпатичной – если бы не превышала его ростом более чем вдвое.

Снова здоровила!

Впрочем, какая-то странность сразу царапнула путешественника, и через пару секунд он понял, какая именно: девица по меркам здешнего народа была не только субтильной, но и низкорослой. Это сразу становилось понятным, если сравнить с окружающей ребятнёй. Дети лет десяти-одиннадцати доставали девушке до груди.

Они сгрудились вокруг, уставились на свои ручные пластины и не реагировали ни на что вокруг.

Судя по мизансцене, прежде чем обратить внимание на К., девушка что-то объясняла ребятне. Она двигалась грациозно, точно вот-вот была готова порхнуть в танце. Будто в прошлом именно танцовщицей она и была. А то и вовсе – балериной. Помимо движений грацию выдавала особенная осанка, на которую было невозможно не залюбоваться.

– Никогда бы не подумала, что хама Реудо́льфи поставят на место именно так. Браво, малыш.

– Во-первых, я не малыш. Я взрослый половозрелый мужчина. А во-вторых – что за гнусная дискриминация?

К. приблизился. Пришлось задрать голову. Вблизи дама напрочь потеряла очарование. Чёрт возьми, он видел каждую её пору, каждый дефект кожи. Родинка на икре напоминала чёрную дыру.

– Малыш, я с удовольствием с тобой поговорю, но сначала мне нужно закончить урок. Подождёшь?

– Я не малыш. Говорить не хочу. Ждать не буду.

И повернулся уйти. Женщина, тронув рычажок на ручной пластине, заливисто рассмеялась. Вот что-что, а смех у неё был милым – непосредственным и заразительным. Если бы только не таким оглушительным.

Дети по-прежнему напоминали роботов с оловянными глазами.

– Не верю. Ох, не верю. У тебя на лице написано, что ты сгораешь от любопытства. Давай так – я закончу урок, и мы поговорим.

– Ладно. Ты права. У меня есть вопросы. Но только потому, что я тут человек новый, а узнать что к чему не у кого.