Химиосити - стр. 48

Тем временем городок замер в напряжении. Здоровилы всё чаще закидывались веществами. То и дело на улицах вспыхивали перебранки, часто переходившие в драку. Невырослики ходили тише воды ниже травы. К. вспомнил слова наставника о грядущей беде. Похоже, старый лис был как всегда прав.

Спокойная неделя незаметно подошла к концу. К. запомнилась фраза Хи, созвучная его собственным ощущениям. Во время встречи накануне Дня открытых дверей на Фабрике грёз девушка сказала бесцветным голосом:

– Городу плохо. Я это чувствую, потому что очень его люблю. Радостьвилль словно на пороге тяжёлого выбора. И это меня очень пугает.

Утро в день праздника выдалось ясным и доброжелательным: сияло солнышко, по улицам была разлита безветреная прохлада, которая бодрила и заставляла тело петь.

Хохотушка Хи снова была бледна, будто потеряла много крови, но другу заулыбалась радостно – подняла его на руках, чмокнула в щёчку, отчего тот поморщился, и посадила на шею. Блузу с длинным рукавом Хи надеть не забыла.

Шагать пришлось аж до центральной площади, где желающих попасть на день открытых дверей встречал лично градоначальник. Человек представительный, пузатый, с такими бакенбардами, что в них, наверное, могли бы свить гнёзда пара грачей, он брал билет на ладонь, дышал на латунный штемпель и от души припечатывал.

Почему это происходило в центре? Может, бургомистру было лень далеко отходить от ратуши. Или таким образом он демонстрировал собственные солидность и значимость.

Так или иначе, потом цепочка празднующих растягивалась и следовала на северо-запад, пока, миновав несколько непрерывных кварталов, не выходила на станцию транскиосков №7. Спустя триста метров путь завершался у трёхэтажного здания. Весь маршрут следования был огорожен справа и слева столбиками с лентой. Вдоль неё прохаживались ходулисты в экзотических костюмах. Они бахали в барабаны, дудели в вувузелы, а те, чьи руки были свободными, рассыпали конфетти и пускали шутихи. На велосипедах с неправдоподобно большими передними колёсами рассекали толстяки с золочёными лицами. Надрывались горластые золотые трубы. Меж всей этой ряженой публики лавировали констебли на самобеглых трибунах с пустыми, но внимательными глазами.

И вот наша парочка в составе маленькой толпы влилась в толпу большую – и очутилась на площади перед заводоуправлением. Над крышей основательного приземистого здания вращалось гранёное кольцо со сменяющими друг друга надписями: радость, счастье, уныние, гнев, страх, самосохранение, обида, благодарность, любовь, вдохновение, мечта. Каждая надпись светилась собственным цветом. Дальше К., которого, признаться, укачало в толчее, прочитать не успел. Над портиком фасада было выведено полукругом: «Фабрика грёз». Монументальные объёмные буквы словно косились друг на друга.