Химиосити - стр. 33
2
Заведение матушки Ззз с энтузиазмом встретило волну городских трудяг, которые ввалились в заведение после рабочего дня.
Гости стучали по столам пивными кружками и поглощали в диких количествах, жареное, печёное и солёное. Тут же начались байки, анекдоты и споры, а пространство окутал сизый табачный дым. Вечер шёл по накатанной – с одним лишь отличием. Тандем из кухни и бывшей замарашки (которая уже успела испачкаться по новой) ничего не путал, заказы приносил вовремя, и блюда обходились без горелых или непрожаренных боков. Долдонил на пианоле тапёр – костистый горбатый старичок с артритными руками и огромными волосатыми ушами. Инструмент издавал что-то деревенски нахальное. В самый раз для этого места.
К. сидел за дальним столиком, поглощал кулебяку с рыбой – комплимент от благодарной кухарки – и едва ли не впервые после начала путешествия в нём зародилось чувство, что он дома. Чувство странное, непривычное и немного щекотное.
Наконец, сыто отвалился от стола и теперь ковырял во рту зубочисткой.
Тренькнул колокольчик. В зал зашли четверо. Поначалу на них никто не обратил внимания – это харчевня, тут всегда людно. Для того она и существует.
А потом один из визитёров поднял вверх пистоль и жахнул прямо в потолок. Все замерли, не донеся еду до рта, а один толстяк даже свалился с лавки.
Из задранного дула курился дымок. С потолка досыпа́лась крошка. Троица ухмылялась. А стрелок наслаждался произведённым эффектом, обводя медленным взглядом залу корчмы.
Это был долговязый мужчина за сорок. На жёстком складчатом лице жили своей жизнью неожиданно добрые глаза. Щёки украшали клоки щетины. Одет он был в коричневую кожаную жилетку, чёрную рубаху и штаны с подтяжками.
– Надеюсь, не помешали, – сказал он хрипло, – Мы буквально на минуту. Решим один деликатный вопрос и продолжайте жрать. Меня тут все… почти все знают. Репутация моя тоже известна. Я не трачу зря чужое время и не создаю людям неприятностей сверх того, что они сами заслужили.
– Верно, – донеслось от столов, – Лентай спуску не даёт, но и не беспределит.
– Вот меня и представили для тех, с кем я ещё незнаком, – ухмыльнулся гость.
В одном из визитёров К. узнал вчерашнего поэта, которого выпроводил из корчмы по просьбе хозяйки. Лицо толстяка было торжествующим, особенно когда среди посетителей он отыскал взглядом К. Лентай перехватил его взгляд и кивнул:
– У тебя две минуты, Зильбер.
Поэт надутым павлином проследовал к администратору.
– Верни перо, – толстяк указал на шляпу К., за ленту которой действительно было воткнуто перо, выроненное поэтом.