Химера воспитания - стр. 13

То с маникюршей-педикюршей, то с парикмахершей-головомойкой, то с закройщицей-портнихой.

Да и светские тусовки пропускать ну никак нельзя, иначе, что подумают люди?

Так что, извини, сынок, сказку тебе почитает гувернантка.

А ребенок не хочет, чтобы гувернантка: она читает, а сама на часы поглядывает, ведь у нее в контракте четко прописано ее рабочее время – до 21:00.

И ровно в прописанный час гувернантка удалялась восвояси с чувством честно отработанного времени и не менее честно заработанных денег.

А маленький мальчик с взрослым именем Геннадий в одиночестве плакал навзрыд в подушку.

От того, что он-то ведь человек, хотя и маленький, но относятся взрослые к нему исключительно как к вещи.

Которую – когда надо – можно достать из пыльного чулана, хорошенько встряхнуть и по надобности использовать: «А сейчас, дорогие гости, наш сын сыграет для Вас что-нибудь на рояле!».

Особенно хорошо идет под водочку «Лунная соната» Людвига Ван Бетховена и вальсы Шопена.

Оно навевает.

Нечто такое-этакое.

Что способствует и пищеварению, и его облагораживанию.

А когда надобность в способствующей акту активизации работы пищеварительного тракта и притом – облагораживающей сей процесс «вещи» исчерпывается, засунуть ее обратно в пыльный чулан.

Сыграл?

Сыграл.

Молодец!

«А теперь – поди-ка, поиграй к себе в комнату».

И «вещь» отправляется на свою «полку».

А еще на этой «вещи» можно заработать.

Либо – деньги, как это делает гувернантка, либо – имиджевые рейтинговые баллы, как поступает его учительница по классу фортепьяно, либо – удовлетворение собственного тщеславия, как это выходит у родителей Геннадия.

Вот они-то испытывают пароксизм самодовольства, когда их сын на академическом концерте в музыкальной школе лучше всех (конечно же, а как же иначе!») исполняет на рояле что-то из Глюка: «А Ирочка-то С. (дочка директора самого крупного в стране мясокомбината) мало того, что толстушка до неприличия, так еще и пять раз сбилась, пока сыграла этюд Гедике!».

Чем не повод для вящей радости родителей Геннадия?!

И невдомек им, что на усладу их тщеславия Геннадий – по требованию учительницы по фортепьяно, маниакально стремящейся к славе первоклассного музыкального педагога, – полгода своей жизни фактически угробил на повторение до одури одних и тех же пассажей из одних и тех же композиторских опусов.

Да, действительно, Антонио Паганини доводил своего сына Николо до исступления, до каталепсии, истошными воплями, пинками и подзатыльниками заставляя того «денно и нощно» музицировать, музицировать и еще раз музицировать.