Химера - стр. 7
«Пошли, пошли! Встали все! Быстрее, чтоб вас!»
Падали, наваливались друг на друга, давили, выбивали из толпы на собак.
Сосредоточив внимание на оберфюрере, Майер не заметил, как одну женщину стала рвать овчарка, и потом ее прикладами загнали обратно в толпу. Вид крови, хлещущей из раненой ноги, сильно напугал детей, и воздух стал разрывать пронзительный плач. Он раздражал всех офицеров, которые – каждый по-своему – ругали начальника перегона.
– Я на тебя донесу, – возмущался Беренс. – Какого черта? Это ты называешь селекцией? Это – стадо. Разношерстное стадо животных! Где документация? Зачем тут чертовы дети?
– Не могу знать, господин оберфюрер, – невозмутимо отвечал начальник перегона. – Моя задача доставить организмы в «Химеру» в том числе детей в количестве пятидесяти трех штук. Документация есть – личные дела, но без медицинской основы. Вы ошибаетесь, селекция проведена, правда, на начальном этапе.
– Что? На каком? На начальном? - не в силах ничего разобрать, Беренс негодовал. – Заткните их уже! – крикнул он пулеметчику.
Очередь незамедлительно ударила у самых ног первых рядов, зацепив кого-то. Толпа ухнула и замолчала.
– Вы говорите «начальный этап селекции», – продолжил Беренс, по-волчьи взглянув на строй.
– Сорок процентов от первого состава.
– И сколько осталось?
– Две тысячи четыреста семьдесят пять организмов на данный момент, – начальник перегона повернулся к толпе, из которой безжизненно выпало семь человек. – Мне приказано доставить эшелон с издержками в виде двух процентов. Я приказ выполнил, – он кивнул и с разрешения оберфюрера пошел в главный штаб.
– Начальная селекция… Тут одних старух – половина. Никто не хочет работать, – Беренс вздохнул и выступил вперед из шеренги офицеров, подняв руку, приказывая тем самым, что хочет говорить, и все должны замолчать любыми способами. – Майер, за мной.
Остановившись на середине плаца рядом с начальником «Химеры», Йоахим осознал масштабы лагеря, войны, великого эксперимента. Две тысячи человек, сбитые в кучу, – это лишь малая часть тех, кто смог пережить селекцию и перегон. Есть еще шестьдесят процентов недостойных внести вклад в развитие науки. « Но они же все-таки выбрали жизнь в заключении, а не смерть. У них такая судьба. Они платят за свою нерешительность, за слабость».
Женщины смотрят на него, двадцатичетырехлетнего, как на палача, боятся и ненавидят его. Им страшно, что он имеет власть над их жизнями. Он может натравить собак, повесить, расстрелять. Он, несомненно, может убить их детей в «количестве пятидесяти трех штук». Поэтому они прячут их за спинами и закрывают рукой рты?