Химера - стр. 5
– Английский, русский, французский, латынь, идиш, – ответил тот раздосадованный на Хоппа.
– Давайте я не буду доставлять себе удовольствие слушать каждый из них. Я верю.Сейчас придет эшелон организмов, мы сразу и убедимся, - Беренс встал из-за стола, сложив документы Майера в стопку. - Почему вы так вспотели, Хопп? Жалко женщин? Будьте добры убить в себе это.
– Ох, Йоахим, – стирал пот с лица Хопп, медленно шагая за Беренсом по коридору штаба, – если бы не Шипке…
– Зачем ты это? – недовольно спрашивал Майер.
– «Зачем ты это?» Ты смеешься что ли, племянничек? Ты вообще думал об окладе? Четыре, пять красновских окладов плюс премиальные. А ты говоришь «зачем ты это?» Умный ты, Йоахим, но такой дурак…
– Что вы там шепчете, Хопп? – не оборачиваясь, спросил Беренс. – Если про назначение, то уже надо бы успокоиться, а то как ребенок, честное слово.
Он вдруг остановился. Молодечески скрипнув блестящими сапогами, оберфюрер не сдержался, чтобы еще раз не уколоть Хоппа. Беренс уже ненавидел его. Но бесцветные глаза сверкнули на Майера. И сверкнули с издевкой.
– Да, да, вы приняты, унтершарфюрер. Но имейте ввиду, что за любой ваш проступок будете отвечать не только лично вы, но и господин Хопп. Шипке, Лехнер и Хаазе, – эти фамилии произносились как заклинание, – уже не будут иметь никакого значения. Теперь вы полностью подчиняетесь «Химере», то есть мне, а я подчиняюсь исключительно Рейху…
Беренс осознавал, что заходит далеко, но остановиться уже не мог. Все-таки у него было болезненное чувство собственного достоинства, и Хопп в глазах оберфюрера стал женоподобным сплетником и подхалимом.
– Ваша ошибка – это его ошибка, – продолжал Беренс, стараясь заключить помягче, но глаза все еще смотрели на Майера с укором и призывом пристыдиться, – но с одной оговоркой: я с него спрошу больше за то, что протолкнул, но не доглядел. А у вас молодость, Майер. В таком возрасте все мы ошибаемся, – он повернул голову на Хоппа, что тот вытянулся и снова вспотел. – Но, как говорится, родственников не выбирают. Идемте, я покажу вам все.
Глава 3. Ты можешь быть полезен
Майер был принят коллективом несерьезно. Женщины-надзиратели видели в нем офицерика, ничего не смыслившего в войне да, впрочем, и в женщинах; мужчины – мальчишку, который будет вертеться под ногами и мешать работе. «Мда, замается полиглот с бумагами. Он что, не знает, что секретарь? Слабоват… Наверное, и крови боится», – такие мысли непроизвольно рождались в головах у каждого. Хотя дальше предвзятости и некоторого сочувствия не доходило. Как и Беренс, коллектив решил в случае приезда Фюрера выставлять Йоахима для отвода глаз: подобную каноничную и истинно арийскую внешность на памяти многих почти никто не имел.