Химера - стр. 25
Меня тряхнуло – прямо как во сне. Я выскочила из-под него. Почему-то стало так противно и страшно, что взгляд затуманили слёзы.
– Эй, ты что? – он удивлённо прервался. Его тёплые шоколадно-карие глаза смотрели на меня, не моргая. – Я ещё не сделал тебе больно, а ты уже плачешь. Так не пойдёт…
Уставившись на парня, я пыталась «развидеть» на его месте Светлоликого, но отделаться от воспоминаний никак не получалось. Реальность и сон сплелись воедино. Создалось впечатление, что я схожу с ума.
Паша отстранился и, сев на кровати, опрокинул в себя залпом чашку чая. Вздохнул озадаченно. Снова повернулся ко мне:
– Послушай, малышка. Я не хочу тебя неволить. Просто вчера мне показалось, что ты готова. Но если ты не настроена, я не буду к тебе приставать. Не реви.
Прикрывшись одеялом, я запоздало мотнула головой и заныла в нос:
– Нет, дело не в тебе, Паш. Понимаешь, на меня столько всего навалилось, что я одна уже не справляюсь. Наверное, мне нужно выговориться…
– А, вот оно как… – вкрадчиво протянул парень, прижимая меня к груди. – Малыш, следовало начать с этого. Расскажи, что случилось?..
Обняв его, я вцепилась ему в плечи, и слова вылились из меня одним огромным, холодным водопадом. Я выложила ему всё. Про сложные экзамены. Про свою московскую депрессию. Про то, что с трудом могу находиться в квартире, где родилась и выросла. Про дурацкую встречу с бывшим. Про дружескую попойку папы и дяди Ромы, перешедшую в вокальный дебош. И, в конце концов, про то, как я стала чужой для родителей из-за бессердечного гипноза Чернова. Хотела рассказать и про остров, но при одном воспоминании о Светлоликом язык онемел и приклеился к нёбу.
Паша слушал, не перебивая, и легонько поглаживал меня по спине. И только когда речь зашла о его научном руководителе, он вмешался:
– Знаешь, я прекрасно понимаю, почему он так поступил.
Я с любопытством на него взглянула. Даже слёзы сразу высохли. Как здесь можно что-либо понять? Разве в жестоких действиях Чернова вообще есть какой-то смысл, кроме разрушения всего, что мне дорого?..
– Твои родители сейчас и впрямь сильно переживают о тебе, они испытали настоящую потерю, – Паша встряхнул листики на дне чайника, пару раз ударив глиняным дном по своей ладони, а потом снова залил улун кипятком. – Простым людям не удастся осмыслить, что такое ЛИМБ. Они лишь чувствуют, как страшная, непреодолимая сила уносит всё дальше и дальше их единственную дочь… Это немного похоже на смерть. Нам кажется, что человека больше нет, хотя он есть – только перешёл на другой уровень, так высоко, что обычное сознание перестаёт его воспринимать. И вот они ищут тебя, ищут – и не могут снова найти. И не смогут больше никогда…