Херувим четырёхликий. Классика самиздата - стр. 18
– Лёня этой сценой гордится. Говорит, что связал центральный узел, соединивший разные сюжетные линии. Без этого действие разваливалось. Он долго мучился, пока не осенило, и обиделся, что я не оценил его находку. Молодёжи он может что угодно рассказывать. Молодёжь не видела и не любит анализировать – может поверить в тренерские танцы. Мы – нет. Для нас эти игры были значимыми событиями. Мы их хорошо помним. И знаем, что играли в Канаде ранним утром по московскому времени, а в Союзе хоккей показывали вечером, когда игра давно закончилась. Потому и показывали, что результат был известен.
– Ты слишком требователен, папаша, – не согласился Рылов. – Лёня просто сообразил, что большинство проглотит его красивую обманку. Потому что нас приучили к прямому эфиру. Мы уже забыли, как было раньше. Я вот не вспомнил. Только сейчас сообразил, с твоей подсказки.
Стецкий посмеялся, потирая волосатые руки, спросил:
– Скажи лучше, как твои дела? Внуков нянчите?
– Мы пока без внуков.
– Вот тебе на! Передай Марии, что дядя Фима недоволен молодыми. Пожили для себя, хватит.
Рылов обещал передать. Признаваться, что у Маши проблемы, не хотелось.
– Ира как? – спросил он Стецкого в свою очередь. – В киношных делах? Или продолжает тебя соблазнять женским полом?
Про женский пол у Рылова вырвалось непроизвольно, от толкнувшего в голову старого банного рассказа.
Пока Стецкий не перебрался в Москву, они вместе, в компании, каждую неделю ходили в хорошую русскую баню. Года три назад, после долгого перерыва, приехавший к старенькой маме Стецкий, помня банный день, зашёл попариться и поговорить. В ублажённом телесном состоянии Рылов посочувствовал Фиме, лишившегося их любимой бани, и спросил, куда он ходит в столице. Фима ответил, что в общественные бани не ходит, а жена иногда вытаскивает его в сауну. Рассказал заодно, что Ирка снова учится, теперь на режиссёра документального кино, и в группе самая возрастная и притягивающая молодых.
А потом хитро сощурился и поделился, как она, не предупредив, притащила в сауну двух своих новых незамужних подруг. Заставила его на старости лет испытывать душевные муки от бесстыжего вида белокожих бестий, одной из которых не исполнилось и тридцати.
Улыбающийся Фима сказал, что так и не понял, чего Ирка хотела добиться.
То есть она несколько раз уже ругала свои года, говоря, что женщины раньше не переживали детородного возраста и не знали проблем несоответствия своих желаний и возможностей. И что Фиме её не понять, а лучше бы и полезнее для своего здоровья встречаться ему изредка с молодой женщиной. Такое впечатление, что Фимины желания и возможности совпадают, и что его возраст – детородный!