Хельмова дюжина красавиц. Ведьмаки и колдовки - стр. 55

– Помилуй, догогой, газве у меня есть пгичины для мести? – Как показалось, матушка произнесла это с насмешкой, которую услышал не только Лихослав.

– Я тебя… – Отец рванул воротничок рубашки, и серебряные пуговицы дождем посыпались на пол. – Я тебя в монастырь отправлю… за твои шашни…

– Боюсь, сейчас не те вгемена, догогой, – тем же спокойным, слегка насмешливым тоном отвечала матушка. – Ты, конечно, можешь подать на меня в суд… но сомневаюсь, что пгилюдное газбигательство пойдет на пользу князьям Вевельским. Не говогя уже о том, что и мне найдется чего сказать…

Она обошла отца, двигаясь с обычной своей неторопливостью, и Лихо едва-едва успел отступить.

– Я была с тобой тегпелива, Тадеуш, – произнесла княгиня Вевельская, остановившись у двери. – Но ты долго испытывал мое тегпение. Не заставляй меня вспоминать о… нашем бгачном контгакте. Помнится, там есть пункт о том, что в случае газвода я могу тгебовать возвгащения пгиданого.

– Третьей части, – глухо уточнил отец.

– Тгетьей части… мне хватит и этого. А вот хватит ли у тебя сгедств, догогой, чтобы отдать мне эту тгетью часть?

Отец молчал. И матушка, мягко улыбнувшись, произнесла:

– Не будем ссогиться по пустякам… хотя бы гади детей…

…наверное, ей следовало инициировать развод раньше, тогда, глядишь, и сумела бы получить хоть что-то из остатков приданого.

А она ждала.

Ради детей.

Ради эфемерных приличий, которые когда-то и для Лихослава имели значение, а теперь вот самому смешно.

Женщина, от которой остро, притягательно пахло свежим хлебом, лежала рядом и слушала. Она была живой и горячей и по праву принадлежала Лихо, но он все одно трогал ее, убеждаясь, что не мерещится. И петля под сердцем таяла, не та, колдовская, по дури прихваченная, а другая, о существовании которой Лихо и не подозревал.

– Потом-то решили, что, раз контракт разорвать нельзя, надобно пользоваться… дескать, князь и простым людям служит… Бесу это не по нраву было, но тут особо ничего не сделаешь. Пишут. Славят. А уж после той истории с Познаньским душегубцем… он второй год служил… женщин стали находить убитых. И не просто там… он их душил, но не до смерти, а потом, придушенных, резал… мы тогда с Бесом стали часто видеться. Он квартиру снял. Я при казармах…

И, видя недоумение, пояснил:

– После Бесова побега спровадили, чтоб, значит, был под присмотром. К слову, мне там нравилось…

Евдокия фыркнула, кажется, не верила. А зря.

И вправду нравилось. Никаких тебе гувернеров, арифметики или латыни. Иная, взрослая, казавшаяся до того запретной жизнь.

– Ну да к истории с душегубцем про Беса не то чтобы забыли вовсе, скорее уж привыкли. Ничего серьезного не поручали, берегли, чтоб ненароком чего… не уберегли. Он же не дураком был, понимал все… ну что сидеть ему в управлении на бумажной работе. А тут такое… вот он сам и влез. И я с ним…