Харам - стр. 58
– Какой? – встрепенулись я, а сердце в груди вдруг загорелось синим пламенем.
– Ну неужели ты не знаешь? – каверзно улыбнулся брат.
– Мы думаем об одном и том же?.. Или…
– Угу, – Дени заговорщически ущипнул меня за кончик носа. – Ищи объявления с заголовками «Выкуплю невесту. Дорого», – но, увидев, как увеличиваются мои глаза, поспешил успокоить: – Шучу. Не в такой формулировке, но смысл ты, думаю, поняла.
– Ты серьёзно? Да кто на это согласится? – усмехнулась я, подперев кулаком подбородок.
– Тот, кто тебя полюбит, и ему будет наплевать на всё, что случилось до вашей встречи.
***
РУСЛАН
Открыв своим ключом входную дверь, а потом едва переступив порог своей квартиры, своего личного холостяцкого убежища, я замер в тёмной прихожей. Мои самые худшие предположения подтвердились. У меня, конечно, рождались догадки, что так оно и будет, стоит лишь отсутствовать хотя бы сутки. Эмин, по своему обыкновению, устроил из моей обители тишины настоящий балаган. Даже за плотно закрытыми дверьми я слышал заливистый хохот брата, женский смех и визг, стеклянный звон бутылок и стаканов – всё это было мне уже настолько привычно, что больше не вызывало такой волны гнева, как, например, ещё год тому назад. Но прошедшие сутки так вымотали, что у меня даже не было сил пойти в комнату, где обосновался младший братец со своими дружками-подружками, и потребовать, чтобы эта весёлая компания наконец-то убралась восвояси.
За эти двадцать четыре часа столько всего произошло, что сил хватило лишь на то, чтобы изнеможённо дотащиться до ванной комнаты и наглухо запереться там. Хоть там никого не видеть... Белоснежная ванна была чистой и нетронутой, и даже унитаз работал исправно, а это выглядело поистине очень и очень странным, учитывая то, что многочисленная студенческая братия отмечала «пятницу» в моей квартире. Только вот сегодня была не пятница, а разгар рабочей недели.
Я давно привык распределять свои расходы и планировать траты. Отец мечтал приучить к порядку и нашего младшего отпрыска, поэтому за Эмином часто просили присматривать меня. Но пока что из этой затеи ничего путного не вышло: брат ещё больше распоясался и вёл себя как нерадивый студент. Однако даже не это меня особенно раздражало, а то, что он никогда не прислушивался к моим советам, ведь я на собственном опыте знал, как пагубны и разрушительны подобные загулы в юности.
Но внезапно размышления перетекли в другое русло. Медленно раздеваясь, я замирал время от времени на месте в отчаянных попытках побороть страшные картины, главная роль в которых была отведена задыхающейся старушке. Её бабушке. Невозможно себе представить, что было бы, если бы не успел к ней… Как бы после этого посмотрел в глаза Дине? Мне было до сих пор не по себе, вспоминая яркие аквамариновые глаза, наполненные слезами. Словно пребывая во сне, я оказывал помощь Раисе Валидовне, мысленно моля Всевышнего помочь ей, спасти её. И когда давление наконец нормализовалось, вздохнул с облегчением, стащил с головы накрахмаленную шапочку, рассеянно стерев со лба пот. Я не узнавал самого себя: забросил статью, оставив её на Асю, и каждые полчаса подходил к старушке, осторожно слушая дыхание. Под утро коллега даже подшучивала надо мной, недоумевая, почему я так переживаю за чужого человека.