Харам - стр. 60
– Не волнуйтесь, Артур… Дамирович. Всего доброго.
Так вот откуда у Эмина такая уверенность в собственных силах! Откуда такая наглость и бестактность. Он думает, что ему всё можно. Отныне можно. Бедная Дина… Мне жаль эту чистую и весёлую девушку, в полной мере даже не подозревающую, в какие цепкие паучьи лапы попала. Он засосёт её в свою серую паутину будней, где она окажется безропотной и покорной мухой в сетях жирного и жадного паука, которому всегда мало одной жертвы. Что ж, я со своей стороны сделаю всё, чтобы помочь её бабушке, но помогать ей я уже не вправе.
Тайны… Как меня достали эти тайны и секреты отцовской фамилии. Хотя я виноват сам: никогда не интересовался жизнью семьи, жил работой и не обращал внимания на женщин. А когда, наконец, мне понравилась хотя бы одна из этой слившейся в массу серой и смиренной женской толпы, она оказалась невестой моего младшего брата.
Стоп! А вдруг она его любит? Ведь я несколько раз замечал, как она смотрит на него. Взять хотя бы тот дьявольский день, когда я посадил её, промокшую, в свою машину – она ведь не знала, куда прятать свой смущённый взгляд под натиском этого дурашливого природного обаяния Эмина.
Чёрт! Я должен выбросить из головы все мысли, связанные с ней.
Для её же блага.
Горько вздохнув, я принялся со всей тщательностью тереть мочалкой тело, словно пена от геля для душа и жёсткая поверхность щётки поможет избавиться от щемящего чувства в груди, от мыслей, застрявших в подкорке, от острой, длинной иглы, воткнувшейся в сердце.
Но, как говорят, время лечит. Поначалу меня это, несомненно, ранило, потом стало задевать немного меньше, а ещё через время я стал равнодушен даже к собственному мнению. Просто безразличен. Плевать мне хотелось на собственные чувства. Однако неожиданная неприязнь этой ситуации всё равно убивала в самое сердце. Сейчас я представлял то, как все упорно настраивают девушку против меня, и мысль о том, что Дина отстранится от нашего общения из-за предрассудков общества, казалась поистине нестерпимой. А как же Раиса Валидовна? Я ведь обещал помочь старушке, да и сам хотел этого! И это стало выше той боли, которая разрывала душу ледяным осколком непонимания и обиды.
Заведующий, которого я искал, оказался в ординаторской. Арипов сидел за своим рабочим столом, делал пометки в одной из историй болезни и с аппетитом пил крепкий чай с бергамотом. Когда я зашёл в кабинет, он пристально взглянул на меня и приподнял брови, показывая, что готов внимательно слушать.
– Идрис Ахметович, я хотел у вас спросить, – решительно начал свою непродолжительную речь. – Я же останусь лечащим врачом Раисы Башаровой?