Ханидо и Халерха - стр. 85
Но Чирэмэде уже и без него обо всем сказали – и она сама кое – как добралась до холма.
Увидела Чирэмэде развороченный холм и дружно работающих людей – схватилась руками за голову, закричала не своим голосом:
– Не надо, не надо больше копать! Маленькая она, маленькая, а яма такая большая… Зачем ей такая большая могила?
Ноги у нее подкосились, и она упала, начав биться в судороге.
Ее подхватили и поволокли в стойбище: живого человека нельзя нести на руках – поднятый, он похож на покойника.
Взрослым с охотой помогали мальчишки. Они залезали в норы, исчезали там, кричали, звали Халерху, а когда выбирались наружу, – говорили взрослым, надо копать дальше или не надо. С ног до головы был измазан глиной и сынишка Нявала. Старик не щадил Ханидо: он заставлял его пролезать в узкие норки и часто вытаскивал обратно за ноги. Старику очень хотелось, чтобы именно его сын, а не чей – либо другой, первым нашел девочку. Человек темный, забитый до крайности, он, однако, хорошо понимал, что к чему. По его разумению, Халерха не должна умереть, потому что все норки в конечном счете выходят наружу, и дышать под землей, стало быть, можно. Ханидо предрекли большую судьбу, и кому, как не Ханидо, обрадовать стойбище. Да и Чирэмэде перестанет скулить, что его сын родился на погибель ее дочери.
Старался отец – и не замечал, что парнишка давно уже хнычет. Там, под землей, Ханидо звал Халерху не с надеждой, а с настоящей злостью. Но ведь это же под землей! А если он вылезет, то принимался усиленно ковырять пальцем в носу и скрывал слезы.
Когда дело подошло к сумеркам, а холм был порядком распотрошен, надежды погасли. Люди крепко устали. Начали говорить о неудаче, о том, что надо возвращаться к своим очагам. И тут вдруг обнаружилось, что исчез Ханидо. Нявал отмахнулся: сын, видимо, проголодался и убежал в стойбище. Однако неожиданно среди людей появился куда – то уходивший старик Хуларха, который остановился над ямой и, покачав лысой коричневой головой, проговорил:
– Зря. Все зря. Не тут копаем. Поговорить бы надо с твоим парнишкой…
– А это… Как его… Он ушел.
– Не теперь. Сначала бы. Вон там, на той стороне холма он кличет ее.
Подняв лопаты, пешни и топоры, люди разом двинулись на вершину – и сразу остановились. Ханидо ничком лежал недалеко на ровном месте и громко причитал:
– Дура ты, дура. Чего не вылезаешь? Не будешь есть – умрешь. Халер – ха – а-а… Энэ[62] кушать зовет!
Все бросились вниз, тут же оттащили парнишку и, не раздумывая, стали копать. Теперь уже никого не удивляло, что Ханидо кричал в узкую норку: голова пролезет, значит, и плечи пролезут, а дальше может быть яма – лежбище.