Ханидо и Халерха - стр. 16
– Почему Косчэ? Пусть Ханидо и будет, как назвал Сайрэ, – задумчиво проговорил Мельгайвач. – А парень тот в речку бросился? Утонул?
Не ответив, Куриль тоже задумчиво предложил:
– А Кака может в Улуро съездить? Со мной. Сайрэ успокоить бы надо.
– Без толку это, – лениво ответил Кака, обнимая жену шамана. – Он детей не тронет теперь, но за это других сожрет. Знаю его… Поехать можно – если он пятьсот оленей мне даст.
Мельгайвач взял в лапу кружку, покрутил ее и, когда водка завертелась, как бурун в протоке, выпил, обтер губы, потянулся за куском оленины.
– А тебе, Куриль, тоже, наверно, охота по теплу продать в городе стадо? – спросил. – Дам и тебе – зачем двойной путь делать?
Чтоб не ответить слишком поспешно, юкагир тоже выпил.
А в это время послышался стук копыт о мерзлую землю и тяжелое дыхание не одной пары оленей. Кака откинул полу одеяла, закрыл ею растрепанную жену хозяина и вышел наружу.
– Кто такие? – спросил он.
– Кого слышу! Кака, кажется? – раздался из потемок женский голос купца Потончи. – Это мы в твой табун попали?
– О, Попов, Потонча! Здравствуй. Мельгайвач здесь живет, не я. Еттык?[23]
– И-и![24] – ответил весело Потонча. – Иди распрягать моих оленей, не важничай, как купец Антипин. А это кто? О-о! Сам Курилов стоит. Везет мне. Как будто сговаривались. Иди и ты распрягай оленей попутчика, не зазнавайся, как приказчик Мика Березкин. Это гость аж с Верхней Колымы, русский. Начальники большие послали его. Из самого Пербурга он.
– Постой, Потонча, разошелся, – сказал Куриль. – В яранге расскажешь. А про самый большой город знать ничего не хочу: все равно нам с тобой там не бывать. И замолчи.
– Это ж город царя! Как же не хочешь знать?
– Не хочу. К царю не попасть ни нам, ни детям, ни внукам.
В ярангу, освещенную двумя жирниками и огнем очага, вошел худой человек, весь обросший волосами, как русский священник. Он впервые попал в жилье чукчи и не мог сдержать любопытства – вертел головой, как сова на гнезде; и глаза у него были совиные – большие, быстрые, голубые.
– Я, кажется, имею честь видеть известных богачей Каку и Курилова? – спросил он.
– Ы-ы! – отрывисто по – колымски ответил за всех Потонча. – Это работник Черского – слыхали такого? Умный мужик Черский был – по камням и листьям озера и реки читал. Только помер он, в устье Прорвы. Заболел – помер. А за него баба осталась, жена. Вот она и послала его к начальству…
Не дождавшись конца этой речи, русский громко сказал:
– Я служащий экспедиции императорской Академии наук, которую возглавлял погибший недавно ученый Черский. Мое имя – Степан. Сейчас нашей экспедиции нужна помощь. Жена ученого должна ехать в Санкт – Петербург… Вот письмо от исправника Друскина. Прошу прочитать.