Халява для лоха - стр. 34

– Эх, Оля, Оля! – тяжело вздохнул Михаил Иосифович. – Где ты сейчас? Пропала – ни слуху ни духу. За полтора года даже не позвонила.

И тут же устыдился собственных ханжества и двуличия: с чего бы она звонить стала, если, когда началась история со Стасом, он ни разу к ней не подошел? Если видел в коридоре, старался юркнуть в ближайшую дверь, а проходя мимо, опускал глаза, изображая глубокую задумчивость. А ведь мог помочь, хотя бы профессионально… И после суда, когда, продав квартиру (чтобы оплатить адвокатов), она оказалась на улице, а вскоре и в клинике неврозов, он ни разу ее не навестил…

Михаил Иосифович относился к Оле Уфимцевой с особой теплотой. Эта девочка напоминала ему дочь. Не нынешнюю, давно уже живущую в Штатах бизнесвумен с жестким взглядом, порывистыми движениями и безапелляционными суждениями, а доверчивую, ласковую, улыбчивую девчушку, которая так любила, тихонько приоткрыв дверь, просочиться к нему в кабинет, забраться с ногами в старое кресло и не дыша слушать, как папа беседует с кем-нибудь из аспирантов, или смотреть, как он, ворча, правит присланную из научного журнала верстку своей статьи.

Оля Уфимцева тоже умела привносить своим присутствием, пусть даже молчаливым, особый покой, добрую энергию и какую-то ясность, что ли… Похожее ощущение у Михаила Иосифовича возникало, когда на своей даче после дождя он открывал окно. Такая свежесть сразу заполняла комнату, и так легко дышалось и работалось! А еще Оля, как в детстве его дочь, умела и любила слушать. Гольдбергу приятно было вспоминать, как он посвящал ее, пришедшую к ним на практику студентку экономического факультета, в тонкости рекламного дела. В будущей профессии Оле это вряд ли пригодилось бы, ее стезя – всякие дебеты и кредиты, лизинги и франчайзинги, но практикантка оказалась девочкой пытливой и настойчивой – она хотела знать о рекламном бизнесе как можно больше.

И Гольдберг с удовольствием рассказывал, объяснял, почему метод внушения куда эффективнее метода убеждения и как с помощью слова или картинки можно снизить или вовсе блокировать критичность сознания человека, погрузить его в трансовое состояние, а потом побудить к действию, которое необходимо манипулятору, – например, к покупке того или иного товара. Вспомнив одну из тех бесед, Михаил Иосифович с грустной улыбкой покачал головой.

Была пятница, часов восемь вечера. В агент­стве, кроме них, оставался только Алик, доводивший до ума сделанную дебилом-фотографом фотку для рекламы детского питания.

– В понедельник макет в журнал «Хорошие родители» отправлять, а на снимке у мамаши вся рожа в мелких прыщах, у младенца на попе синюшные пятна, а папаша вообще с дикого бодуна! – прежде чем закрыть дверь и запереться изнутри, пожаловался Алик Гольдбергу и Уфимцевой.