Халтурщики - стр. 28
– Ну, по сравнению с Р. П. Гопалом-то.
– Да, вы правы. Ему я в подметки не гожусь. Своих мозгов он мне не передал, засранец. – Артур смотрит на Эрцбергер. – Раз уж вы так резки со мной, надеюсь, вас не смутит и моя прямота. Хотя мне, наверное, все равно. Знаете, ваш образ как-то расходится с тем, что написано в ваших книгах. Прочтя перед нашей первой встречей ваши мемуары, я был взволнован. Но при личном знакомстве вы не кажетесь такой уж расчудесной.
– Мне начинает нравиться наш разговор. Обо всем этом вы напишете в некрологе? – Она болезненно кашляет и, хрипя, прижимает к лицу кислородную маску. Когда она наконец снова начинает говорить, голос у нее осипший. – У меня тихая комната, – говорит она, – мне повезло, что я тут одна. Каждый день меня навещает племянница. Каждый день. Я вам о ней рассказывала?
– Да, вы на нее жаловались. Говорили, что вам надоел ее горячий суп и прохладные утешения.
– Нет, нет, нет, – возражает Эрцбергер, – я на нее никогда не жаловалась. Вы перепутали. Я обожаю свою племянницу. Она – милейшая женщина. Герасим, вот как я ее называю. А на самом деле ее зовут Джулией. Она просто ангел. Я ей так предана. Не представляете, насколько она добра со мной в последние месяцы. – Она кашляет. – Мне уже нечего сказать. И я теряю голос. Лучше я замолчу. Хотя я так ничего и не сказала. Ничего толкового. – Она достает блокнот и пишет в нем: «Вот как мне положено общаться». Она сидит и ждет, но Артур больше не задает вопросов.
Слышны только шум приборов и присвист ее дыхания.
Потом Артур, наконец, говорит:
– Вот что. Я вам кое-что скажу. Хотя это никакого значения не имеет, но… насчет того, что случилось. – Он смолкает.
Эрцбергер кивает и пишет в блокноте: «Я знаю. Несчастный случай. Дочь».
– Да. Дочь. Несчастный случай.
Она пишет: «Теперь это все позади».
– Я не могу об этом говорить. – Артур убирает в карман диктофон и ручки.
Она снимает маску.
– Мне очень жаль, – говорит она. – В конце концов оказалось, что мне вам нечего сказать.
Ожидая посадки на рейс до Рима, Артур записывает все, что может вспомнить об Эрцбергер. В самолете он тоже работает и, вернувшись домой, находит место, где его никто не побеспокоит. Такое место в доме одно, бывшая комната Пикл. Он садится на ее кровать с ноутбуком и печатает до четырех утра, потихоньку потягивая в качестве топлива виски – старый трюк его отца. На следующий день он задерживается на работе: собирает сведения об Эрцбергер. На краю его стола лежит стопка ее книг, всем видно, что он поглощен работой. Мимо проходит Кэтлин и тоже обращает на это внимание.