Халтурщики - стр. 21

У него за спиной открывается дверь.

– Здравствуйте, простите за опоздание, – говорит он и переходит на немецкий. – Простите, я просто видом любовался.

– Входите, – говорит хозяйка. – Только сосульку прошу оставить на улице.

Гостиную озаряют лампы в цветочных горшках, в свете которых видны столбы пыли. На журнальном столике черного дерева, испещренном полумесяцами следов от кружек, стоит переполненная пепельница. Со стен хитро смотрят африканские боевые маски. Книжные полки забиты, как дом, в который уже никого не подселяют. В комнате сильно пахнет табачным дымом и больницей.

Седые волосы Эрцбергер коротко подстрижены, когда она проходит под лампами, можно разглядеть кожу у нее на голове. Она высокая. На ней свитер ручной вязки: горловина растянута, как резинка у старого носка. В качестве брюк – фланелевые пижамные штаны, на ногах – тапочки из овчины. При виде этой картины Артур снова вспоминает, что холодно, и начинает дрожать.

– Что вам предложить? Я пью чай.

– Я тоже с удовольствием выпью чаю.

– Полагаю, – начинает она, уже поворачиваясь к кухне, – вы пишете мой некролог?

Вопрос застает Артура врасплох.

– М-м, – отвечает он, – почему вы так подумали?

– Ну а что же вы пишете? По телефону вы сказали, что биографический очерк. – Она исчезает на кухне и через минуту возвращается с кружкой, из которой идет пар. Ставит ее на столик, указывает гостю на черное кожаное кресло, а сама садится на диван, который даже не прогибается под ее весом – она сидит на нем, как на большой ладони. Эрцбергер протягивает руку и берет со стола пачку сигарет с зажигалкой.

– Ну, вообще-то да, – признается Артур, – я ради этого сюда приехал. Я пишу некролог. Наверное, звучит ужасно…

– Нет, нет. Мне даже нравится. Так я буду знать, что там все будет верно. Ведь после его выхода я вряд ли смогу подать на вас жалобу, не так ли? – Она кашляет, прикрывая рот сигаретной пачкой. Потом закуривает. – Будете?

Артур отказывается.

Струйка дыма вырывается у нее изо рта, грудь вздымается, и дым втягивается обратно.

– Вы прекрасно говорите по-немецки.

– Когда я был подростком, я шесть лет прожил в Берлине. Мой отец работал там корреспондентом.

– Да, точно, вы сын Р. П. Гопала, да?

– Да.

– И вы пишете некрологи?

– В основном.

– Пробились в низы, да?

Артур вежливо улыбается. Обычно, узнав, что он работает на международную газету в Риме, люди преисполняются к нему уважением – ну, пока не узнают, о чем именно он пишет.

Эрцбергер продолжает:

– Мне нравились книги вашего отца. Как там это было, со словом «слон» в названии? – Она бросает взгляд на книжную полку.