Гулящий - стр. 4
— Советую тебе, цаца, искать хату, потому что терпеть тебя здесь я не собираюсь.
От злости, которая охватывает каждую клетку моего тела, дребезжат внутренние органы. Мужчина выпрямляется, когда я поднимаюсь. Между нами критичное состояние, и я вся дрожу, когда делаю шаг вперед. В конце концов у меня сын, и я должна стараться ради него!
— Послушайте меня, Марк, — специально выкаю ему, — я договаривалась с Марией Сергеевной и отсюда съезжать не намерена. Половина ваша? Хорошо. Тогда я на нее заходить не буду.
— Что ты сказала?! — рычит мне в лицо и сжимает кулаки. — Хоть знаешь, кто перед тобой?!
— Конечно, — нервно усмехаюсь, — хамло натуральное, далеко распространенный вид. Сталкивалась много раз с такими экземплярами.
— Цаца…
— Меня зовут Ася, Марк. И я буду здесь жить, — отсекаю каждое слово, чтобы до этого громилы дошло. Секунда. Две. Кажется, вокруг нас заискрилось пространство. Марк подается вперед и чуть не касается моего носа своим, хочет что-то сказать, но не успевает.
— Мам…
Как по щелчку пальцев поворачиваемся на звук. У меня сердце ухает в пятки. Матвей стоит в дверном проеме и потирает глаза кулачками.
— Матюша, — плюю на племянника Марии Сергеевны и иду к сыну, — все хорошо. Пойдем в комнату.
— А это кто? — спрашивает уже в коридоре, когда я тяну его за руку в комнату. Сердце стучит, как ошалелое. Завожу сына в спальню и закрываю дверь. Подумав, поворачиваю защелку. Так себе защита от рослого мужика, но все же…
— Никто, Матюш. Надо спать. Ложись, и я к тебе, — накидываю на себя халат и ложусь рядом с сынишкой.
Только в этот момент меня начинает колотить, как ненормальную. Сын быстро засыпает, а я не могу. Слушаю тишину. Выискиваю посторонние звуки. Засыпаю уже под утро. Просыпаюсь так же резко. Под боком никого нет. В панике подпрыгиваю на кровати и смотрю по сторонам. Матвея нигде нет. Паникой накрывает моментально. Страшные картинки всплывают перед глазами, когда вижу, что дверь в коридор открыта. На ватных ногах выбегаю из спальни и слышу голосок сына. Несусь на кухню и замираю, когда вижу, что он уплетает яичницу за обе щеки. Улыбается. Около плиты стоит громила. Кашеварит.
Стопор.
Пытаюсь понять, что происходит и смотрю на сына. Запахиваю халат, поправляю волосы. Не знаю, как реагировать. Ночью устраивал разборки, а сейчас моего сына кормит яичницей, которую он не любит. Параллельная реальность какая-то.
— Мам, а меня Малк накормил. Очень вкусно, — улыбается Матвей, и мне приходится растянуть губы ответно. Марк поворачивается ко мне лицом. Все такой же злой взгляд вызывает мурашки по коже.