Груз - стр. 2
Помню, мы втроем, сидя у Алекса, довольно долго обсуждали, как вести себя на предстоящих встречах. И пришли к единственно правильному, как я теперь понимаю, выводу: главное – не следует воровато озираться. Ни в коем случае не вести себя как человек, делающий что-то украдкой в надежде, что окружающие не заметят его действий.
Все зависит от обстановки, но в девяти случаях из десяти – разумеется, если облик приезжего по какой- то причине не исключает подобную манеру поведения – надо, опознав посланца, идти к нему навстречу с распростертыми объятиями, радостно обнимать и хлопать по спине.
Первая встреча со всякой командой будет происходить в метро. Нам на руку то, что в метро стоит шум и рев, и ни твоих слов, ни того, что будет тебе в ответ лепетать связной, все равно никто не услышит. Главное, не слышно, что вы говорите по-английски. В те годы это было непривычно и обращало на себя внимание. Говорить, впрочем, можно было любую чепуху, лишь бы связной в одной из первых фраз произнес некое условное имя. Имя достаточно четкое – такое, чтобы на слух невозможно было спутать с другим. Только после этого следовало в свой поток столь же мало значащих приветствий и вопросов вставить другое имя – тоже четкое, ясное имя, – которое ждет услышать твой собеседник.
Но все это были, как сказал Евгеньич, «проработки на будущее», завтрашняя же встреча будет иной. Во- первых, не в метро, во-вторых, не потребуется английский. Мы решили, что на встречу пойду я, а мои друзья появятся на бульваре за двадцать минут до намеченного срока и понаблюдают за обстановкой. На месте мы – совершенно незнакомые друг другу люди. Этого правила мы потом придерживались все восемь лет, и оно себя более чем оправдало.
В случае, если бы мои друзья заметили, что объект «пасут», меня, не спеша направляющегося к памятнику, должен был обогнать Евгеньич с курткой-ветровкой, перекинутой через правую руку. Но он меня не обогнал, и поэтому я, расплывшись в самой большой улыбке, на какую был способен, подошел к коренастой барышне, через плечо у которой висела не оставлявшая сомнений синяя сумка с надписью «SAS». Моим опознавательным знаком был оставленный для этой цели Фолькертом пластиковый пакет с надписью «Маркс и Спенсер». В этом тогда не было ничего необычного. В СССР восьмидесятых миллионы людей разгуливали с такими пакетами, заменявшими им портфель, авоську и переметную суму.