Размер шрифта
-
+

Грубиян - стр. 3

К парам готовлюсь до потемнения и дикой пляски текста перед уставшими глазами: я не могу допустить ни единого промаха. Только когда информация окончательно перестаёт усваиваться в памяти, откладываю учебники в сторону и плетусь к постели. Нет сил даже на то, чтобы переодеться, поэтому просто падаю в одежде поверх одеяла и моментально отрубаюсь.

Будильник звенит слишком рано. Мой организм не то, что выспаться, – банально отдохнуть не успел. В голове полная каша, и я с ужасом понимаю, что не могу вспомнить даже тему сегодняшнего семинара. Однако времени повторять или перечитывать лекции у меня нет: я должна уйти на учёбу до того, как родители проснутся и проведут со мной очередную воспитательную «беседу».

Сполоснув лицо холодной водой, прихватываю с тумбочки тональный крем и слегка морщусь от боли, пока маскирую синяк. Он уже успел потемнеть, и теперь был похож на большое родимое пятно. Если родимые пятна принимают форму ладони, конечно...

Все лекционные тетради занимают своё законное место в простеньком чёрном рюкзаке; туда же я закидываю тюбик с тоналкой – на всякий случай – и лёгкий перекус в виде яблока. В холодильнике с удивлением обнаруживаю пару бутербродов – видимо, родители вчера не осилили весь свой «шведский стол», – но трогать их не решаюсь. Если посмею, это закончится ещё одним избиением, которое вполне может стать для меня фатальным – за то, что посмела тронуть «чужое». Увы, не во всех семьях родители делают всё для того, чтобы их ребёнок чувствовал себя дома.

Быстрым взглядом окидываю окружающее пространство, прикидывая, сколько времени понадобиться на то, чтобы убрать весь свинарник и привести квартиру в божеский вид. Если сегодня вновь задержусь в универе и не успею с уборкой вовремя, можно будет сразу забыть за возвращение домой – простой оплеухой в этот раз отец не ограничится.

Подумав пару минут, я всё же прохожу в конец коридора и слегка приоткрываю дверь родительской спальни. Здесь царит такой же бардак, правда, не было битой посуды, что значительно упрощает задачу. Сложно сказать, сколько раз я колола пальцы и резала ладони об эти проклятые осколки, которые с трудом извлекались из ковра. Быть может, это не было бы так проблематично, если у нас был пылесос, но, к сожалению, его родители обменяли на несколько бутылок водки в первую очередь – за «ненадобностью». Матери он действительно не был нужен – последний раз она наводила порядок в доме, когда мне было семь – а про меня, как обычно, никто не подумал.

Накинув зимнюю куртку, которая велика мне на целых два размера, тихо выскальзываю в подъезд и буквально выдыхаю от облегчения. Теперь на несколько часов можно смело забыть о страхах и побыть обычной девушкой с простыми проблемами. Я много рассуждала о том, как сложилась бы моя жизнь, будь я сиротой. Большинство наверняка осудили бы меня за такие мысли, – мол, не знаешь, о чём говоришь. Но я скажу так: лучше не иметь никаких, чем быть «девочкой для битья» и сиротой при живых родителях. По крайней мере, дети, потерявшие семью, могут верить и надеяться на то, что их любили, и иметь возможность получить второй шанс. А моим родителям нет дела до того, что со мной происходит и где я. По крайней мере, до тех пор, пока им не начнёт мозолить глаза бардак в квартире.

Страница 3