Гром. Трофей для чемпиона - стр. 47
— Как ее звали? — обращается вдруг ко мне Осман, окинув внимательным взглядом.
Наверное, подумал, что я завис в мыслях о девушке. Хех.
— Кого?
— Да ты понял, брат, о ком я.
Конечно, понял. Просто… черт, любое воспоминание о ней дается мне с трудом. Я заново переживаю все то, что пережил совсем недавно.
— Яна.
— Все еще любишь ее?
Я молчу. Молчу, но внутри меня все сжимается до маленькой точки, до трех букв ее имени.
— Осман Дамирович, чай заваривать?
Как же вовремя появляется одна из официанток, держа впереди себя поднос с божественно-пахнущими лепёшками.
— Гуль, сколько раз просил, не называть меня так. Осман, Ман, как угодно, только не делай меня аксакала раньше времени.
— Хорошо, Осман. Извини.
— Ничего, Гуль, ничего. Я уж так, ты же меня знаешь.
— Знаю.
— Чай обязательно завари. Тот, что коллекционный, китайский. Пацаны, пуэр вам сил так придаст, что финов на льду отпуэрите по самое… Да, по то самое, ну вы поняли.
— Кстати, Ман, на игру-то придешь? — интересуется Витька, закидывая в рот пару виноградин.
— Обижаешь, брат! Я когда-нибудь пропускал? Ты мне билеты только подгони завтра через Заура.
— Считай, они уже у тебя. У нас еще и афтепати после матча намечается, может, подкатишь? Пропуска для своих организуем.
— А что, можно. Только с Полей решу вопрос. Мои уже пробивают, куда она поехала. Шифруется, на звонки не отвечает, думает, что не найду ее. А у меня здесь, — Осман слегка ударяет себя прямо тому месту, где находится сердце, — навигатор есть. На нее настроен, ловит одну волну и все. Найду ее. Найду и верну!
Он еще долго рассказывает о том, как любит Полину, как его подставили перед ней, как решили их разлучить, а я все никак не могу отделаться от назойливой мысли, что даже не попытался вывести Яну на разговор.
Просто… Черт, Дуров не мог узнать о «звездочке» — татушка Яны почти на самом пикантном месте. Она мне проспорила тогда, а я взял и попросил в качестве выигрыша эту фигню. Я и не думал, что Золотова согласится, но она была не из тех, кто пасует и врубает заднюю.
— Заклеймить решил меня, Громов? — выдохнула Яна прямо мне в губы, сводя с ума своей лукавой улыбкой.
— Ты — моя. Только моя! — я прижал ее к себе посильнее, показывая ей всю степень своей готовности «заклеймить».
Мы уже встречались полгода, и за эти полгода «ни-ни». Вот прямо ни разу, только гуляли, за ручки держались, целовались.
У меня потом после поцелуев по ночам такой отходняк был, не знал куда себя деть, даже холодный душ не спасал. Никогда бы не подумал, что буду сгорать от желания к девушке так сильно.