Гром. Трофей для чемпиона - стр. 46

— Не, слушай, в другой раз зайдем… — начинаю я, чувствуя, как боль накатывает снова, но Осман хлопает меня по плечу и, не убирая руки, ведет в сторону зала.

— Брат, не суетись. Пойдем, сядем, поговорим как друзья.

— А как же Поля? — спрашиваю я, сам не знаю почему.

— Она меня и слушать не захочет, пока не успокоится. Я же всю ее за это время изучил, а она… Глупышка! — последнее Осман произносит с горечью и досадой. — Вас провожу в зал и поеду к ней домой. Если не простит — не знаю, как быть дальше.

Я лишь качаю головой, понимая, что давно перестал верить в любовные сказки со счастливым концом. Будет ли хоть у кого-то хэппи-энд, а не как у нас с Яной?..

Осман оказывается нормальным мужиком. Он уезжает вслед за Полей, но вскоре возвращается совершенно разбитым в прямом и переносном смысле этого слова. Костяшки его пальцев содраны в кровь, сам тоже… никакосовый.

— Друг, что случилось?

— Уехала Поля. Отец у нее вышел и сказал, что навсегда. Попросил оставить ее в покое. Сказал, что ничего у нас с Полиной не может быть путевого.

Осман с силой бьет по стене, а потом еще и еще. И, блин, в этот момент я реально понимаю, что он чувствует! Его изнутри кромсают на куски, вонзают в бьющееся сердце нож, снова и снова, оставляют его там и просят жить как ни в чем не бывало…

Через некоторое время Осман затихает и присоединяется к нам. В этот вечер мы втроем сидим так, как будто знакомы лет сто, не меньше. Каждый со своей болью. Ну двое из нас точно, насчет Смолова не уверен.

Меня приятно удивляет то, как хорошо друг Витька разговаривает по-русски, без единого акцента. Только имя и яркая внешность выдают в нем человека другой национальности. Но мне на такое в принципе плевать.

— У меня мать наполовину русская, — говорит Осман, словно прочитав мои мысли. — Да и вырос я в Москве, мы переехали сюда, как только я родился. У отца бизнес здесь хорошо пошел, поэтому решение приняли быстро.

— А что за бизнес?

— Рестораны, восточное кафе, еда на вынос. На волну попали, хайпанули, выстрелили. Это все мой отец постарался, Махдаев-старший.

Осман рассказывает о своем отце с благоговением, и я не могу не удержаться от сравнения. Мой отец ведь тоже в бизнесе, как акула в море, ему практически нет равных, но он так и не смог построить между нами нормальных отношений «отец-сын». У нас не было ни общих шуток, ни общих тем для разговора — все, что во мне его интересовало — это мои успехи на льду.

Иногда я начинал думать, что отец ко мне относится, как к хорошей инвестиции, к возможности срубить побольше кэша.