Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель (сборник) - стр. 26

– Значит, Селеста рассказывала вам, что у кузины были моменты просветления?

– Уж и не помню, что она говорила, но я поняла именно так. На самом деле из-за этого-то я и копаюсь здесь. Ты же знаешь эти цветочки, девочка?

– Нет. О чем вы?

– Гентиана. Веселенький цветок. Его еще называют горечавкой. Весной вся могилка будет ярко-голубой. Ярче, чем те вьюнки.

Дженнифер глядела на нее, недоумевая:

– Да ведь…

– Сейчас горечавки цветут уже только в горах, понимаешь? Посмотри, вот букетик в вазочке. Но те, что я сажаю, зацветут весной. Я специально накопала их, чтобы к весне над ней зацвели горечавки. Ты ведь знаешь, как она любила синий цвет. Селеста говорила мне. Потому-то я и подумала, что твоя кузина иногда приходила в себя, раз уж она рассказала Селесте о своих любимых цветах. Вряд ли она говорила об этом в бреду.

– Вряд ли. Но…

– Селеста обычно собирала их для нее. И когда твоя кузина умерла, я решила, что обязательно посажу их на ее могиле. – Она кивнула в сторону других покрытых цветами холмиков. – Это единственное, что я могу для них сделать. Сестра Тереза, как видишь, любила анютины глазки, а старушка сестра Марианна все твердила, что самые веселые – горные маргаритки. А горечавки расцветут у твоей кузины.

– Спасибо. Вы очень добры.

Но голос Дженнифер почему-то дрожал, словно она задыхалась, и старая монахиня с удивлением взглянула на нее.

– В чем дело, детка?

Дженнифер не отвечала. Она сидела, глядя на свои зажатые в коленях руки, и отчаянно пыталась собраться с мыслями и разобраться в этих новых, поразивших ее сведениях.

– Ну-ка перестань. Что с тобой?

Дженнифер подняла голову, откинула со лба прядь волос, точно хотела отбросить тень сомнений. Она спокойно встретила встревоженный взгляд добрых глаз.

– Сестра Луиза, моя кузина была дальтоником.

Старушка озадаченно посмотрела на нее и машинально подобрала лопатку. Потом взяла очередное растение и принялась сажать его.

– Да?..

– Вы понимаете, что это означает?

– Ну конечно. В молодости у меня был приятель, так его брат страдал этим. Никто ничего и не узнал бы, не пойди он работать на железную дорогу. Вскоре это выяснилось, и его уволили. Оно и понятно, ведь там светофоры – красный, зеленый. Он не различал их. – Она приминала землю у корней цветов. – Не судьба, видно. Но все судьбы в руках Божьих. Парень пошел работать сторожем. А сейчас у него уже ресторанчик в Ментоне и шестеро детей, а жена умерла. Если бы ты знала его жену, – добавила она, похлопывая лопаткой по земле, – то сочла бы ее смерть за милость Божью. Упокой, Господи, ее душу.