Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель (сборник) - стр. 25
– Понимаю. Но ведь донья Франциска должна была обо всем рассказать тебе.
– Не знаю. Мне показалось, что она почти ничего не сказала, или, возможно, я была так поражена, что не восприняла и половины. Я поняла только, что произошла авария и что в сильную грозу моя кузина добралась до монастыря, заболела и умерла.
– Увы, дорогая, так оно и было. – И она привычно перекрестилась, даже не стряхнув землю с руки. – В ночь на понедельник была ужасная гроза. Недаром же эту долину зовут долиной Гроз. – Она вопросительно посмотрела на Дженнифер. – Ты англичанка?
– Да.
– А кузина – француженка?
– Нет, тоже англичанка.
Монахиня изумилась:
– Англичанка? Но она говорила по-французски…
– О да. – Дженнифер пустилась в объяснения: – Она в совершенстве знала французский. Понимаете, мать ее была француженкой, и потом она вышла замуж за француза. Но отец англичанин. Они родом из Северной Англии.
– Ясно, – кивнула старушка. – Все же странно, что она ничего не говорила о них и даже о своем муже.
– Он умер, не очень давно.
– А-а, понимаю. Погоди, а она знала о твоем приезде?
– Конечно знала. Она сама пригласила меня. Она и посоветовала мне остановиться в Гаварни, но писала, что узнает, нельзя ли мне будет пожить несколько дней в монастыре.
– Тогда, – блеснув глазами, сказала сестра Мари-Луиза, – тем более странно, что она никому не сообщила о тебе.
– Сначала мне тоже так показалось, – сказала Дженнифер, – но раз она все время бредила и горела в лихорадке, то, видимо, просто была не в состоянии вспомнить…
– Так-то оно так. Но ведь были моменты, когда она приходила в себя. Вот что странно…
Дженнифер, присев на пятки, уставилась на сестру Луизу:
– Значит, она все же приходила в себя?
– Конечно. Ты же знаешь, как это бывает: периоды бреда у таких больных сменяются периодами прояснения. Понятное дело, лихорадка сильно ослабляет человека, но сознание вполне ясное. По-моему, у нее были такие периоды.
– Но, – сказала Дженнифер, – донья Франциска дала мне понять, что Джиллиан, моя кузина, все время была в беспамятстве. И просто не могла вспомнить обо мне.
Сестра Луиза как-то не по-монашески передернула плечами:
– Ну уж не знаю, что тебе и сказать, девочка. Сама-то я не видела твою кузину, но от Селесты точно знаю…
– От Селесты? Кто она?
– Это одна из сироток, самая старшая и милая девочка. Она вместе с доньей Франциской ухаживала за твоей кузиной.
– Донья Франциска сама за ней ухаживала?
– Ну да. Она очень опытна в таких делах. Именно она привела твою кузину сюда и настояла, чтобы она сама и Селеста ухаживали за ней. Понимаешь, ведь у нас маленькая община, и хотя донья Франциска очень норовистая дама и высоко задирает свой испанский нос, – она вдруг улыбнулась, – но в болезнях разбирается. Уж я-то по себе знаю: зимой меня обычно донимает ревматизм, и она всегда помогает мне.