Гром и Грёза - стр. 4

Я пошла, но на пороге не выдержала и оглянулась: на меня смотрел старший из братьев и тот, высокий, что сидел в углу. Старик так и не пошевелился. А вдруг уже был мёртв?.. и почему-то почудилось, будто скользнула по стене длинная, кособокая тень, очень похожая на ту, что преследовала меня когда-то в детстве…

2. Глава 2

Сосредоточившись на цели, я смогла унять зашедшееся сердце. Этот демон был одним из тех, которые более тридцати лет назад просочились сквозь прореху, образовавшуюся на месте битвы тёмного колдуна и королевских магов. Много всяких тварей тогда разбрелось по Вардару, хотя, даже король признавал: сие стало последствием его приказа. Нельзя было трогать столь могущественного волшебника, угрожать расправой над его семьёй. Поговаривали даже, что он не просто разогнал лучших жрецов короля мощью стихии, но создал настоящий портал из ручной звезды, которая затем взорвалась.

Мои родители в это не верили, и мне запрещали думать, что кто-то может обладать настолько большой силой. С детства мне внушалось, что могущественнее Вардара нет державы, несмотря на то, что в тот же Зальмит сын Сагора Первого Кэмрих предпочитал не соваться. Зальмы были не по зубам воинам правителя, и все это понимали. Также, у нас был мир с Осенними, и напряжённо-холодные отношения с Новой Летой, но ни те, ни другие не спешили помогать нам с устранением последствий от взрыва тёмной материи. Вспыхнувшее когда-то пламя породило бурю, и сколько ещё она должна была бушевать – ведали только Боги.

– Сюда, госпожа.

Я последовала за ним, и вскоре мы с Лабой и Нарсом уже разглядывали крепких мужчин, из которых могли выйти неплохие защитники. Здесь не было женщин – их отправляли в города Невест, ведь так или иначе женщина подчинялась своему мужу. А если не находила себе супруга, становилась служанкой или помощницей, изредка – колдуньей, но добрым волшебством сейчас мало кто владел.

– У этих двух зачатки магии, – между тем рассказывал торговец. – Эти работали при храме. Этот знает толк в боевых искусствах…

Все они выглядели здоровыми, были одеты в чистое, и, судя по всему, хорошо накормлены. Три десятка парней и мужчин – от двадцати до пятидесяти лет, но ни один не смел смотреть на меня так прямо и пристально, как тот высокий раб или старший из братьев.

– Возьму пятого и двенадцатого, – сказала я после короткой беседы с хозяином. Вдохнула поглубже и добавила со спокойным достоинством: – И тех четверых из клетки, исключая убийцу.

Я почувствовала досаду Нарса и удивление торговца, который, впрочем, не подал виду.