Гром и Грёза - стр. 35

Я кивнула, сгорая от нетерпения поскорее скрыться в комнате и прочитать послание, и мама не стала возражать. Предупредила только, чтобы была готова к ужину по всем правилам, ведь дядя был как-никак Хранителем Северо-Восточной Границы, или, говоря простым языком, хвагом. Он жил совсем близко к Ограждающим горам, за которыми начинался Зальмит, и хорошо знал зальмский.

Всё время до вечера я провела в своей комнате: перечитывала письмо сестры и смотрела на слабо мерцающие кристаллы, которые она сама вырастила, зажгла и прислала мне. От живых камней они отличались тем, что не нуждались в прикосновении человека, и горели ровно отпущенный срок в зависимости от вложенной в них силы. Нара писала, что прекрасный светильник прослужит не меньше года, и я поставила кристаллы возле кровати. Сестра знала, что я боюсь темноты, и это был лучший подарок из всех возможных. Разве что спящий рядом Руч успокаивал бы ещё лучше…

Я строго одёрнула себя. Не хватало ещё и его хозяина в своей постели представить… Это были совсем уж неподобающие мысли, хотя, насколько мне было известно, многие знатные особы привыкли запреты нарушать. В том числе, у них были любовники среди воинов и рабов, и, пока это оставалось тайной ночи, никто и не возмущался в открытую. В том числе сами мужчины. Не об этом ли говорил Гром, предлагая мне «особую службу»?

Щёки тотчас вспыхнули, и, чтобы переключиться, я позвала Энну и Литу для помощи с причёской и нарядом. Не тот у меня был характер, чтобы звать в свою постель для утех едва знакомого мужчину. Мне до последнего хотелось верить в настоящую любовь – пусть даже в договорном браке. Да и высокородная девушка отличалась от дочери правителя, назначенного королём. Я была обязана блюсти чистоту и тела, и мыслей, чтобы раз в месяц отчитываться перед священнослужителем обо всех грехах – в том числе совершённых в мечтах.

Пожалуй, это было самым сложным, ведь бороться с мечтательностью не получалось. Именно эта черта больше всего не нравилась моей матери, ведь в своих грёзах я была намного более смелой, чем в жизни. Здесь, в реальном мире, моё сердце и душа были скованы правилами, страхами, запретами, законами, но там я всегда была свободна. В мире своих снов я путешествовала, владела магией, любила безоглядно, хотя по-настоящему никогда не покидала пределы королевства. Да, у меня была красота, упорство, бережливость и относительная разумность, но не было свободы выбора. Тихий был прав: принцессу тоже ждала клетка, разве что золотая.

Ужин с дядей прошёл мирно и даже уютно. Мама заметно оживилась, мне никто рот не затыкал, и в кои-то веки я ощущала нас одной семьёй. Ещё бы было занято за столом папино место… Но он часто бывал в разъездах в последнее время – из-за магии и разрушений, которые она после себя оставляла. Мама беспокоилась за него, хотя виду и не подавала, однако, дядя в этом её не поддерживал.