Гробница императора - стр. 32
Неужели похитители обнаружили, что Коттон – это тупик?
Вытянув руки над головой, Кассиопея прижала ладони к деревянным половицам, пульсирующим в такт шагам.
Пора что-то предпринять, даже если это действие будет неправильным.
Кассиопея успела запомнить простую рутину. Щелкнет отпираемый замок, дверь со скрипом повернется на петлях, после чего невидимый тюремщик швырнет в камеру повязку. Сам он войдет только после того, как эластичная повязка надежно закроет Кассиопее глаза. Кассиопея предполагала, что тюремщик вооружен, и он определенно был не один, поскольку оба раза пытали ее, по крайней мере, двое. Вопросы ей задавал один и тот же мужчина, который затем общался с Малоуном через компьютер, обезличенным измененным голосом.
В замке зашерудил ключ.
Дверь открылась. Кассиопея закрыла глаза. Никто не швырнул в камеру повязку. Чуточку приоткрыв глаза, Кассиопея увидела появившийся ботинок. Затем другой. Быть может, пришло время кормежки? В прошлый раз еду ей оставили в камере; она спала, отключившись от усталости. А что, если тюремщики решили, что мучения ее сломили и она больше не представляет собой опасность?
Кассиопея действительно физически устала, мышцы ее ныли, суставы болели.
Но благоприятную возможность ни в коем случае нельзя упускать.
В комнату вошел мужчина.
Кассиопея уперлась руками в пол, развернулась и сбила вошедшего с ног ловкой подножкой.
Поднос с хлебом и сыром с грохотом упал на пол.
Вскочив на ноги, Кассиопея с силой обрушила каблук ботинка мужчине в лицо. Что-то хрустнуло, вероятно, нос. Кассиопея еще раз ударила его ногой по лицу. Ударившись затылком о половицу, мужчина затих.
Еще один пинок под ребра, для полного спокойствия.
Однако схватка произвела шум. И где-то поблизости маячит еще одна угроза. Ощупав распростертого на полу тюремщика, Кассиопея обнаружила пистолет в кобуре под мышкой. Выхватив оружие из кобуры, она проверила обойму.
Полная.
Пора уходить из этого негостеприимного места.
Глава 9
Копенгаген
Малоун посмотрел на своего похитителя. Они покинули оживленную улицу до прибытия полиции, завернули за угол и теперь направлялись обратно к Стрёгет.
– Имя у вас есть? – спросил Малоун.
– Зови меня Иван.
Заметный русский акцент, с каким говорил по-английски неизвестный, делал это имя вполне оправданным, как и его внешность: невысокий, коренастый, с черными волосами, тронутыми сединой. На красном одутловатом лице доминировал широкий славянский нос, а двухдневная щетина на щеках и подбородке блестела от пота. Костюм сидел отвратительно. Иван спрятал пистолет. Теперь они стояли на небольшой площади, в тени Круглой башни оборонительного сооружения XVII века, со стофутовой высоты которой открывался панорамный вид на окрестности. В самом сердце Стрёгет приглушенный шум транспорта почти не был слышен – только стук каблуков по брусчатке и детский смех. Малоун и его похититель остановились под навесом, у кирпичной стены.