Гризли - стр. 26

– Обломаешься! – Зараза, какая же у него полная нижняя губа сейчас, когда не кривится и не скалится на меня. Аж внутри свело от желания сначала цапнуть его за нее, а потом обсосать, жалея. Хотя такому жалости не надо. Так и жди, что укусит в ответ. – Будешь и дальше лезть с этим ко мне – заяву напишу. Слышал про законы? Или в той пещере, из которой ты вылез, их еще не изобрели, дядя?

Мама дорогая, это надо остановить. Хоть как, но немедленно. Трахнуть соседа, даже для такой отбитоголовой, как я, – перебор.

– А ты никогда смолчать не можешь, да? – Он совсем чуть качнул бедрами, и мои ноги позорно ослабели. – Бесстрашная такая или со справкой?

Еще один плавный, но настойчивый толчок и выдох прямо в губы, и земля откровенно стала уходить у меня из-под ног, а в голове в такт разгоняющемуся до предельных значений пульсу забухало «хочу-хочу-возьму!».

– Отлипни от меня сказала, – зарычала в панике. – Лапы свои убери, гризли тупой!

– А у самой-то руки где?

Бл*дь! Я действительно вцепилась в его спину, подтягивая к себе, как желанную добычу. Отдернула ладони, как обжегшись, но тут он взял и лизнул штангу в моей нижней губе. Раз, другой, и стал медленно втягивать ее в рот, поглаживая по тонкой коже языком. Все, пипец тебе, Роксана.

Я резко выдохнула, вцепляясь обеими руками в его бритый затылок. Чему быть, как говорится, того не миновать. Потом трава не расти. Жила по такому принципу всегда, и сейчас пронесет.

– Мяф! – басовито прозвучало где-то справа и снизу.

Гризли вздрогнул всем телом и отшатнулся от меня. Вот теперь я увидела, какого цвета у него глаза. Темно-зеленые. А все потому что он вылупился на меня ошалело, а потом зыркнул под ноги.

– Да твою же мать! – прошипел он то ли своему оттопыривающему спортивки здоровенному хрену, то ли огромному уродливому серому коту.

Без одного уха, с бельмом, тот пялился сейчас исключительно на меня.

– Ну ты и страшилище, – брезгливо скривилась я. – Под стать своему хозяину.

– Ты! – ткнул в меня пальцем гризли, попятившись еще дальше. – Неделю тебе на раздумья, потом хочешь или нет, идем оформлять дом на меня. Ясно?

– Красно! – Я стремительно пошла подальше от него, сначала бочком вдоль стенки, а потом почти бегом. – Мечтать не вредно, дядя.

– И курить в доме и во дворе не смей! – донеслось мне в спину.

– Яри-и-ик! Больше не могу-у-у! – глухо провыла уткнувшаяся в простыню лицом Кристина. – Убьешь меня. Ходить завтра не смогу!

Я мотнул головой, стряхивая льющийся ручьем пот со лба, и завалился на бок, скрипя зубами от злости и бессилия. В башке грохотало, перед глазами черные пятна, яйца как в огне, а член стоит насмерть, как, сука, последний в жизни раз. Битый час я мочалил бедолагу Кристинку, и слова ей не сказав при встрече, но кончить не мог, хоть застрелись. Весь как под током, тело аж гудело, потряхивало всего, еще когда несся, забивая на светофоры, в эту сауну. Набросился на девку, как озверевший, толкнув ее на четвереньки. Но стоило только увидеть зажатые в своем кулаке рыжие пряди вместо черно-красного безобразия, и уже подступивший ближе некуда оргазм откатывал, оставляя меня безнадежно голодным и все более злым. И сколько бы я ни долбился в покорно изогнутое подо мной тело, ни хера не выходило, только сильнее становилось ощущение поганейшего на вкус разочарования.