Гризли - стр. 25
– За бабки, говоришь? – Мгновение, и он оказался впритык, так что я с перепугу ударилась лопатками в стену позади. – А за какие бабки ты у нас даешь, а? За сто баксов отсосешь? Не-е-е, ты же у нас типа из хорошей семьи, да? Пятьсот, и ты становишься прямо тут на колени и исполняешь тот самый суперминет, который так рекламировала.
– Отвали от меня! – зашипела я, упираясь ладонями в его потную грудь, но он только подался еще ближе, уже откровенно зажимая меня.
– Что, уже не такая борзая? – Он упер локти в стену с обеих сторон от меня, создавая эффект западни, и тут я почувствовала весомую такую твердость, уткнувшуюся мне в живот. У него встал!
Дело, кажись, принимает совсем херовый оборот, особенно учитывая, что у меня, не пойми с чего болезненно потянуло в низу живота, а внутренние мышцы сжались в чем-то до отвратительно похожем на предвкушение.
– Я сказала – отвали от меня! – вскинув голову, рявкнула ему в лицо.
– Несет от тебя как от долбаной пепельницы, – неожиданно тихо сказал озабоченный медведина и вдруг провел по моей нижней губе с пирсингом большим пальцем. Ноздри его при этом задергались, а мое сердце забухало где-то в горле, и черта с два это было только от страха.
– А от тебя прямо розами прет, ага. Воняешь, будто из берлоги после спячки в полгода немытый вылез, – огрызнулась, отдергивая голову от его прикосновения. – Отвалил говорю! Хорош в меня своей кувалдой тыкать!
На самом деле он пах бесяще хорошо. Потом на разгоряченном теле, силой, мужчиной, что в состоянии взять все, что захочу дать, и даже потребовать сверху. Он пах сексом. Таким, от которого долбанутую и неправильную меня торкало. Жестким, на грани насилия, причем обоюдного, где я обязательно окажусь побежденной, по-честному, но без пощады.
– Только попробуй сюда начать трахарей своих водить, – его голос упал до хриплого шепота.
Опустив голову, он провел носом от моего виска до скулы и обратно, обжигая кожу участившимся дыханием.
– Тебя забыла спросить. – Я чуть повернула голову, и наши рты очутились катастрофически близко.
– Дом мне все равно продашь. Никуда не денешься, – пробормотал гризли и откровенно вмялся в мой живот своим членом.
А меня реально повело от того, насколько остро вдруг стало ощущаться все. От еле уловимых, почти невесомых прикасаний к моему лицу, дразнящего мои проколотые соски ритма дыхания в прижимающейся ко мне широченной потной груди до грубого, до боли, давления основания его стояка, что из-за разницы в росте приходилось прямиком на мою лобковую кость, тогда как массивная головка пульсировала точненько у моего пупка. Ну тут боженька соседушку не обидел. И попрыгать во двор кто-то у нас ходит без белья.