Гринвич-парк - стр. 32
Подвыпившие и обласканные солнечными лучами, мы хохотали над тощими ногами Дэниэла, над Рори, который так увлекся позированием без рубашки, что забыл пригнуться, когда мы проплывали под мостом, и едва не упал в реку. Потом он все-таки свалился, но быстро влез в лодку, столкнул в воду Дэниэла и разделся: Рори любил оголяться. Наконец мы все, поснимав с себя одежду, попрыгали в воду. Даже Хелен. Пьяные и оттого легкомысленные, мы плавали наперегонки. В какой-то момент Рори поднырнул под Хелен и посадил ее к себе на плечи. Она охнула от неожиданности. «Рори! Отпусти! Я думала, это Дэниэл!» – вскричала она. Мы наблюдали за Хелен с другой стороны. Вода была темная и студеная – не определить, кто к ней подплыл.
В тот день в общежитие мы вернулись позже, чем рассчитывали. От речной воды моя кожа была влажная и холодная, волосы выгорели на солнце. Даже Хелен утратила присущую ей бледность. Переодеваться мы и не подумали. На щеках Хелен проступили веснушки. Помнится, я увидела, как Дэниэл целует их, стоя в очереди, чтобы пройти в клуб. Зрелище это было настолько сокровенное, что я невольно отвела взгляд, испытывая странное чувство. Помнится, в тот вечер мы с Рори, едва добрались до его комнаты, без промедления – мне даже минута ожидания была невыносима – рухнули на его односпальную кровать и сплелись в жарких объятиях. От Рори исходил резкий, но приятный запах пота. Тело его тогда было другим – мускулистым, оттого что он постоянно играл в хоккей и сквош. Я до сих пор помню ощущения, что дарили его руки, тяжесть его тела. Заснули мы на рассвете. Рори обнимал меня одной рукой, просунув ее мне под шею. Сквозь шторы с боков сочился свет, щебетали пробуждавшиеся птицы.
– Ну как же, Дэниэл? Ты должен помнить. – Хелен кажется расстроенной. Она пристально вглядывается в лицо мужа, выискивая в нем признаки того, что память его не подводит. А он с минуту смотрит на нее так, будто впервые видит, потом пожимает плечами и опускает глаза. Блики пламени пляшут на его лице, высвечивая тени под глазами, придавая рельефность выпуклостям лба.
– Хелен, прости, что мы отказались от посещения перинатальных курсов, – говорю я. – Надеюсь, ты не в обиде, что мы выбрали другие. Они чуть ближе к дому.
– Да нет, что ты, – слабо улыбается она. – За это не переживай.
Я подозреваю, что она ждет более внятного объяснения. Но с ходу таковое я придумать не могу и перевожу разговор на другую тему:
– Ну что, перекусим?
Рори садится за стол, наполняет бокалы. У нас так заведено: он отвечает за напитки, я – за еду. Хелен тянет к Дэниэлу руки. Тот помогает ей встать с качелей, причем делает это запросто: в его худом жилистом теле таится недюжинная сила. В школе он занимался гимнастикой, завоевывал медали. Однажды в университетском спортзале он продемонстрировал нам одно из упражнений на гимнастическом коне – целую минуту держал на весу свое тело, опираясь на одни лишь запястья. Жилы на его руках вздулись; туловище прямое, как карандаш, в лице полнейшая сосредоточенность. Без очков Дэниэл выглядит совершенно другим человеком.