Грифон. Правило магии - стр. 39

Закрыв дверь буквально выбежала на улицу, пытаясь подавить приступ тошноты.

Посмотрела на автомобиль. Водитель, увидев меня, вышел и услужливо приоткрыл мне дверь.

Но я проигнорировала его и, кутаясь в накидку, пошла по улице, злясь на эти дурацкие наряды, на себя, на Грифона, на белобрысую гадину, на водителя, и вообще на весь этот дурацкий город. На глазах от злой обиды сами собой выступили слезы.

И словно вторя мне, с неба упала первая капля дождя, смешиваясь со слезами.

24. Глава 23

С деньгами можешь купить часы, но не время.(китайская пословица)

Лиора

Я шла, глотая горькие слёзы. Дождь моросил, попадая за ворот накинутого плаща, и противно стекал по спине. Прохожие, что попадались по пути, торопливо бежали, пытаясь поскорее скрыться от ненастной непогоды. И лишь я медленно брела по улицам, думая о том, что с радостью сейчас оказалась бы в Хоссе, в своём доме, рядом с Ютой. Но мне некуда было идти. Я была в чужом городе. Да и даже окажись в родном захолустье, до тех пор, пока неприкосновенный не уедет, я буду его игрушкой. И мой дом — дом бургомистра Войта. А я -Алия Войт.

Потуже запахнула ворот, стараясь укрыться от ледяной воды, которой было мало моего лица и ног, которые она уже намочила ледяными лужами. Ей надо было забраться под платье, украсть хоть частичку тепла, заставляя ёжиться и чувствовать мокрую ткань и противные колючие мурашки.

Город, который до этого казался светлым и приветливым, в одну секунду изменил свой внешний вид, став серым и холодным. Словно колдунья из детской сказки, которая сначала предстала перед заблудшими детьми доброй милой старушкой, а потом внезапно показала свое истинное жуткое лицо.

Холодная вода под ногами заливалась в туфли, колючие ледяные капли падали на волосы, впивались в и так мокрое от слез лицо, а ветер, что принесли с собой тяжёлые, свинцовые тучи, ластился, играя с полами плаща. Но каждая его новая ласка дарила лишь холод , пронзая кожу миллионами иголочек.

Я подумала о том, что ветер был как Тайрос. Вот он нежно гладит кожу в полуденный зной, даря прохладу. А вот уже заставляет сжиматься от холода и понимать, что ты ничто перед стихией. Так же и Грифон, еще вчера нежный и ласковый, дарящий негу и истому, сегодня — осколок льда, что ранит острыми гранями.

Дождь стал сильнее, а я остановилась, думая о том, что уйдя, совершила глупость: я одна, в чужом городе… Да и на что мне было обижаться? Разе был повод?

Собственная глупость толкнула меня на «фырканье», как бы назвал это Бром.
Вспомнила Брома и захотелось разреветься еще сильнее. Он всегда ругал меня за мою чрезмерную импульсивность.