Грейте ладони звездами - стр. 32
Устав от нашего бессмысленного спора, я как раз доедаю меренгу, когда, пророкотав по дороге, перед домом тормозит черный байк.
– Ждешь кого-то? – любопытствую я.
– Не на байке. Знаешь ведь, я зареклась встречаться с байкерами! Ни-ни, – отвечает Хелена.
И мы обе, крайне заинтригованные, выглядываем в окно…
У калитки, восседая на байке, нам улыбается Доминик, глаза в прорезях шлема так и лучатся весельем.
– Ник?! – восклицает Хелена. – Это еще что такое?
– Байк, мам.
– Сама вижу. Я спрашиваю, откуда? И зачем ты залез на него? Знаешь ведь, как я ненавижу эти железки. – И поворачивается ко мне, поясняя: – Точно такой, – указывает пальцем на байк, – был у Алекса, земля ему пухом. Мы часами, как ненормальные, носились по ночным улицам, прижавшись друг к другу! Волосы трепал ветер… Весь мир казался неважным, когда ты проносишься мимо со скоростью пули… – Она вздыхает с мечтательным выражением на лице. – Это было чудесное время! Помню, даже в роддом мы явились на байке. Представь… Я еле перекинула ногу через сиденье, решив в тот момент, что именно там и рожу нашего сына…
– Странно, что после такого Пауль у вас получился не байкером с татуированным до глаз телом, – усмехается Доминик, стаскивая с головы шлем.
– Сплюнь! – хмурит брови Хелена. – Хватит мне одного байкера в этой семье. И другого я не потерплю! Чей это байк? – спрашивает у сына.
– У друга взял покататься. Не бойся, это не мой! – уверяет Хелену. И цитирует, по всему, ее же слова: – Я помню, что «байки – жуткая вещь, от которой лучше держаться подальше».
– Вот именно, – подтверждает она. – Вспомни бедного Алекса, что оставил Пауля сиротой, разбившись на этой проклятой железяке… Это было жуткое зрелище, от которого мне никогда не оправиться. А почему я запрещаю тебе рисковать своей жизнью, передвигаясь на ЭТОМ!
– Я только разок, мам. – Парень приобнимает ее целует в висок, умасливая своим особенным способом. – Разве сама ты не хочешь еще только разочек… совсем маленький прокатиться на байке? – Он глядит ей в глаза. – Вспомнить, как это бывало у вас с отцом Пауля. Как ты там говорила: ветер в волосах и весь мир делается неважным… Неужели не хочешь?
– Не хочу! – категорично заявляет она. – Хватит, уже накаталась.
И тогда Доминик переводит взгляд на меня.
– А ты, Джессика, тоже не хочешь со мной прокатиться? Уверен, что ты ни разу не гоняла на байке.
– Почему ты так решил?
– Слишком правильная для этого, – улыбается он с дерзким прищуром.
Будто хочет меня спровоцировать, вызвать на бунт…
А мне в самом деле очень хочется прокатиться, испытать что-то новое, неизведанное. Бросить вызов своей привычной разумности, чувству самосохранения…