Грешница поневоле - стр. 18
— Ти-ише, девочка… — шепнул он, надолго захватив в плен её припухшие губы.
А Лелька была оглушена, окутана странным коконом, внутри которого разливалось наслаждение. И вот, наконец, ритм толчков в ней стал слабее, толкая и Тамерлана на вершину удовольствия, он нежно прикусил мочку ее уха, и резко вытащил пенис. По её ноге потекла прохладная жидкость, вгоняя Лелю в краску стыда.
Она опомнилась, сползла с него, беспомощно подергала за обрывки платья, и тогда он рассмеялся — искренне, весело, не спеша натягивать штаны. И — как ушатом ледяной воды охолонул, деловито произнес:
— Не волнуйся, что тебе придется показываться коллегам и мужу в таком виде. Я подвезу тебя до дому…
***
Чёртово окно не желает никак открываться, и меня топит досада. Прикладываю максимум усилий, напираю всем весом, опасно балансируя на краю ванной, но оно не поддается. Шпингалет заело, мне не удается сдвинуть его ни на миллиметр. А ведь поначалу свобода была так близко!
Зачем здесь окно, да еще в аккурат над ванной? Оно слишком высоко, чтобы во время купания любоваться городом. Может, для вентиляции? Впрочем, какая разница, придется оставить попытки выбраться этим способом. Запыхавшись, я слезаю на пол, ноги холодит черный мрамор, но туфли остались в комнате. Бросаюсь к двери, и слышу за ней тяжелые шаги.
Сердце отбивает дробный марш. Я знаю, кто в коридоре, встречаться с ним не хочется, но это не от страха. Тамерлана я больше не боюсь, откуда-то приходит уверенность, что он не причинит мне вреда. Ясно ведь дал понять, в качестве кого я ему нужна. Но он ошибается, если думает, что я стану его сексуальной игрушкой.
Мною владеют противоречивые чувства. Если бы не обстоятельства, при которых я очутилась здесь, всё могло быть иначе. Я помню ту предновогоднюю ночь, всё в деталях, такое невозможно забыть. Хоть и с неохотой, но признаю, что Анархист, будь он проклят, сумел пробудить во мне запретные желания. С ним я познала обратную сторону страсти — дикой, необузданной, раскрепощенной. И меня саму пугает, что во мне, скромной сотруднице банка, примерной жене, прячется настолько неуправляемое второе я.
— Леля! Открой немедленно дверь. — приказывает Тамерлан, оповестив о своем приходе громким стуком.
Прижимаюсь к холодной стене, лихорадочно осматриваюсь. Нет ничего такого, чем можно обороняться. Да и какой смысл? Он сильнее меня, справиться мне с ним не удастся. А вот злить не стоит, я уже успела увидеть его в ярости. Быть битой чужим мужиком перспектива не привлекательная, я и Костику не позволяю даже орать на меня, не то, чтобы распускать руки!