Грешница поневоле - стр. 16
Спиртное было не особо вязким, как она ожидала. Напоминало шотландское виски — однажды на юбилее Васильева она пробовала его, и почему-то запомнила вкус. Голова слегка закружилась, вытесняя остатки здравого смысла. Отогревшись, разомлев, Лелька откинулась на спинку, и сбросила пиджак, шумно вдохнув полной грудью.
— Значит, ты не русский… — закрыв глаза, прошептала она, неловко потянув сбоку на платье молнию вниз, — а ваши, осетинские девушки горячее наших?
Он склонился так близко, что его неровное дыхание опалило её голую шею. Кончиками пальцев пробежался до ключицы, и неистово припал обжигающими губами к обнаженному плечу. Бутылка перекочевала из её пальцев в бардачок, с тихим звяканьем плюхнувшись в его нутро.
— Никогда не сравнивал… Но, если честно, то уже и не помню. В последний раз был с девочкой-осетинкой в далекой юности... А как же твой муж? — его растопыренная пятерня легонько сдавила её горло, вынуждая приподнять голову, подушечки пальцев ласкали гортань.
И их взгляды схлестнулись.
— Это не твоя забота. Пусть развлекается. — отдаваясь его напору, просипела Леля, внезапно ощутив прилив жара между плотно сведенных бедер.
Натиск, грубоватая решительность этого мужчины её возбудили. Костины слюнявые и заученные нежности ей порядком надоели. Он и целовал-то ее всего раз за всю прелюдию, перед тем, как повалить на кровать, а потом тыкался мокрыми губами ей в грудь или под мышку, пыхтя и монотонно вбивая в нее член.
Сейчас ее ждало что-то новое, волнующее и опасное. Завтра она, несомненно, пожалеет о своей глупой смелости. Но это будет завтра.
4. Глава 4.
Придерживая поднос с едой у плеча, Анархист медленно поднимался по витой лестнице. Перед дверью ванной он замешкался, прислушиваясь, и уловил слабые, но упорно повторяющиеся удары. Улыбнулся краешками губ, догадавшись, чем там занята Леля. Извлек из кармана запасной ключ, который захватил, пока ждал Лейлу.
Одолевали воспоминания той новогодней ночи, они прочно въелись в его мозг, мучили, мешали жить. Он хотел Лелю, она пробудила в нем запретные желания, заставила испытать такую страсть, которую не вызывала ни одна из женщин до встречи с нею…
***
Избавившись от штанов и трусов, Тамерлан распластался полулежа, рывком усадил Лельку на свои бедра, не переставая покрывать поцелуями её шею и грудь. Платье стесняло ей движение, и он попросту разорвал его. Она лишь сдавленно ахнула, но не закрылась от его жадного взгляда, в полумраке машины шарившего по соблазнительным изгибам тела. Трусики позволила снять ему, и это мгновение он посмаковал сполна, лаская языком свернувшиеся в камушки соски, и медленно вытаскивая из кружевных пут сначала одну, затем другую ногу партнерши.