Гражданское право. Особенная часть - стр. 28

. В свою очередь, А. В. Березкин и С. Ю. Крицкая указывают на то, что «persona представляло юридическую фикцию, т. е. крайнюю степень абстракции, поскольку означало… некий символ – принципиальную схему»[120]. Подобный подход характерен не только для западной, но и для восточной правовой традиции. Например, в Индии божества местной религии признаются субъектами правоотношений, имеющими свои права и законные интересы[121].

В рамках современного финансового права, как уже было сказано выше, к субъектам финансовых правоотношений относятся публично-правовые образования (государство и муниципальные образования) и коллективные – органы государственной власти, местного самоуправления, бюджетные, автономные и казенные учреждения, государственные и муниципальные предприятия, иные коммерческие и некоммерческие организации и др. Ведущим субъектом финансовых правоотношений является государство. Еще Е. А. Ровинский обращал внимание на способность государства выступать в финансовых правоотношениях не только как властный субъект, но и как субъект хозяйствующий, выражающий культурные и материальные интересы общества в целом[122]. Л. Н. Древаль подчеркивает главенствующее положение государства среди иных субъектов. Осуществляя свои полномочия и обязанности в сфере финансов, оно проявляет себя одновременно в качестве носителя верховной власти и казны. Данное положение позволяет государству, помимо определения ограничений собственного участия в указанной сфере, устанавливать различные финансовые преференции в отношении себя[123].

Таким образом, не следует сводить категорию «субъект правоотношения» исключительно к физическому лицу.

В свою очередь, О. А. Ястребов отмечает, что вероятность эволюции человечества, подкрепленная технологиями искусственного интеллекта, представляет собой базовое содержание трансгуманизма – интеллектуального и культурного общественного движения, поддерживающего необходимость планомерного базисного увеличения возможностей человека, в особенности посредством усовершенствования и распространения новых технологий[124]. Уже сейчас некоторые авторы указывают на необходимость распространения на ИИ конституционных гарантий его «прав и свобод»[125].

Возможность признания ИИ субъектом финансовых правоотношений – это не только теоретический, но и утилитарный вопрос, имеющий серьезные правовые последствия. В первую очередь такие последствия связаны с решением вопроса об ответственности за действия (бездействие) искусственного интеллекта. Так, например, у потребителя финансовых услуг могут возникнуть убытки в связи с неправильной консультацией, данной ИИ по вопросам инвестирования денежных средств, сбоя в работе ИИ, неправильного или несвоевременного внесения информации искусственным интеллектом и т. д. Следует признать справедливым замечание С. В. Рыбаковой о том, что «искусственный интеллект видоизменяет деятельность потребителя финансовых услуг в сторону принятия решения без использования собственных знаний и навыков»