Границы нашей нормальности - стр. 6
Ждущий. Действительно, всегда готовый. Для неё — на всё, и ещё немного больше.
И пусть это на самом деле суррогат (о чём она старалась не думать, и уж точно — не показывать, он ведь старается), но гораздо лучше, чем ничего.
1 — далеко не все тематики в повседневности используют правильные названия девайсов.
2. ГЛАВА 1. То ли выживший, то ли нет
Сергей резко вскинулся на кровати, выплывая из марева привычного кошмара и хватая ртом живительный воздух. Взмокший, растрёпанный, с бешено стучащим сердцем. Еле как успокоив дыхание, прошлёпал на кухню — горло сушило.
Гадство! Почти год ведь прошёл, а его всё не опускает. Но уж лучше это, чем… другие сны. Те, в которых он чувствует только руки, дарящие то ласку, то боль, слышит волнующий голос, говорящий, какой он «хороший мальчик». Где целует окровавленные пальцы, чувствуя тёплое и солёное на губах. После тех он всегда просыпался со слезами на глазах и мучительным стояком. Внезапно. И смущающее. Неправильно. Впрочем, многое со временем стало приниматься как данность.
Год назад он еле выжил после похищения и издевательств сумасшедшей бабы, в итоге даже вырезавшей (в прямом смысле!) на нём своё тавро, пусть и чужими руками. И вот эти-то руки, не только нёсшие боль, но и утешавшие, нежный голос снились ему в «других» снах.
О весьма странной реакции дурного организма на ту, что практиковалась в резке по живому, он узнал далеко не сразу. Ну в самом деле, то, что он тогда некоторым образом зафиксировался на женщине, откликавшейся на странное имя Долорис, было просто последствием стресса. Желанием найти хоть что-то относительно светлое в окружающем мраке. Помогло не сойти с ума, и всё. Должно пройти же, непременно. Вот только голос никак забываться не хотел, а со временем события во снах претерпели некоторую трансформацию в мелких деталях. Но тогда, к концу экзекуции, он боялся эту Долорискуда больше суки-Альбы (собственно похитительницы). Из-за её спокойствия и уверенности.
Со временем же как-то незаметно всё изменилось. И голос стал восприниматься волнующим против воли, привлекательным, зовущим. Постепенно пришло понимание, что, не будь он так измотан болью и голодом, да и вообще в другой ситуации, наверняка бы возбудился от этого выносящего мозг сочетания мягкости и жестокости — даже сейчас что-то в животе отзывалось глубинной, приятной дрожью. И пофиг этому самому организму на извращённую неправильность своих реакций!
Вот это как раз поначалу и пугало до усрачки. Но прошло. А стояк после «тех самых» снов — нет.
Избавляться от нежеланного стояка с помощью холодного душа, Серый считал делом глупым. Ему легче, что ли, будет, если к кошмарам прибавится ещё и неудовлетворённость? А так, передёрнул пару-тройку раз, непроизвольно (вот честно!) вызывая в памяти ощущения от прикосновений тонких пальцев, разрядился, и весь день как огурец. Прятать переживания глубоко внутри он научился виртуозно. А иначе б мозгоправы так и не отстали, до сих пор, наверное, препарируя его разум, выискивая ростки стресса и профнепригодности.