Границы и маркеры социальной стратификации России XVII–XX вв. Векторы исследования - стр. 69
Одновременно с этим российская историография искала новые подходы к изучению социальных процессов. В результате использования методологических оснований и инструментария новой культурной истории возникли такие направления исследований, как гендерная история и история детства[202]. Показателем интереса к данной проблематике становится издание ежегодника «Социальная история»[203].
Не менее заметной тенденцией в постсоветской историографии по социальной истории стало смещение ракурса исследования с определенных категорий населения на изучение повседневных практик[204], историю потребления и моды как маркеров социальной стратификации.[205]
К сожалению, расширение исследовательского поля социальной истории не привело к более точному пониманию предмета исследований. Причина такого положения – отсутствие концептуальных представлений о том, каким образом происходит формирование, изменение и смена различных элементов социальной системы. Историки с начала 1990-х гг. признавали необходимость обновления уже имеющегося у них методологического инструментария. В большинстве случаев, отмечая бесперспективность создания новой универсальной теории, объясняющей многообразие проявления социального в исторической ретроспективе, исследователи концентрировали внимание на процессах, четко локализованных во времени и пространстве. В результате такого разворота от «макросоциологических» сюжетов к региональным особенностям и положению различных социальных групп произошло, с одной стороны, фрагментирование исследовательского поля, а с другой – безусловно необходимое расширение источниковой базы исследований. Однако все это не позволяло представить полномасштабную картину развития российского социума на протяжении длительного времени.
Сложность проведения комплексного исследования социальных процессов в исторической ретроспективе связана с неизбежно возникающим противоречием между теоретическими построениями, основанными, как правило, на официально создаваемых источниках, таких как, например, законодательные акты или материалы статистики, и содержанием источников непубличного характера, в которых отражены повседневные практики представителей различных групп населения. Источники личного происхождения, документация частных хозяйств, жалобы и прошения, материалы неправительственной периодической печати, материалы следствия по различным гражданским и уголовным делам – все эти источники нередко позволяют поставить под сомнение четкие социологические схемы сословного или классового деления. Однако и использование только микроисторических методов изучения также не позволяет осмыслить длительные процессы изменения социального ландшафта во времени и пространстве.