Границы и маркеры социальной стратификации России XVII–XX вв. Векторы исследования - стр. 68

представлен глубокий анализ содержания и направленности использования в личной переписке следующих индикаторов социальных представлений дворянства: отношение дворянства к монарху; оценка места службы; мотивы добровольной отставки; идеальные представления дворянства, выражаемые посредством понятий «чин», «богатство», «честь», «гордость», «смирение», «вольность», «просвещенность», «чистосердечие»; восприятие дворянином крепостного крестьянства. Проблема формирования и различных форм проявления внутригрупповой самоидентификации затрагивается и в работах по истории общественного сознания[188], социально-профессиональной психологии российского чиновничества[189].

С небольшими вариациями обозначенные выше тенденции прослеживаются и в историографии по социальной истории советского времени. Во многом продолжая сложившуюся в советской историографии традицию изучения социалистического общества как социальной структуры, состоящей из трех основных групп, историки активно исследовали социальное положение и социокультурной облик представителей рабочего класса[190], крестьянства[191] и интеллигенции[192]. При этом основное внимание продолжают привлекать сюжеты, связанные с политикой государства в отношении различных социальных групп[193] и практикой социальной мобилизации населения[194].

Постепенно проблематика работ по социальной истории существенно расширяется и включает в себя исследования элитных групп советского общества: партийно-государственной номенклатуры[195], научно-технической интеллигенции,[196] руководства военных министерств и ведомств[197]. В дальнейшем эта тенденция была продолжена в связи с возникновением исследовательского интереса к новым, ранее не изученным группам населения. Пристальное внимание историков было направлено на положение маргинальных групп советского общества: спецпереселенцев, заключенных ГУЛАГа, «лишенцев», «бывших» представителей дворянства, купечества, офицерства и т. п.; иностранцев на советских предприятиях и военнопленных[198].

На протяжении последних 25 лет историками и социологами, изучавшими советское общество и его трансформацию в новых социально-экономических условиях, предпринимались попытки создать собственные объяснительные модели социальных процессов. Так, например, размышления о сущности и эволюции социально-классовой природы советского общества представлены в работах М. Н. Руткевич[199]. В некоторых случаях осмысление низкого эвристического потенциала классовой теории обусловило формулировку новых концептуальных построений. К числу таких исследований относятся работы О. И. Шкаратана и В. В. Радаева, в которых, наряду с обзором основных идей и концепций стратификации обществ советского и постсоветского типа, предложена оригинальная авторская концепция о социальном порядке России – этакратизме, не относящемся к основным общепринятым типам социальных систем: капитализму или социализму. По мнению О. И. Шкаратана, в России советского времени сложилась дуалистическая стратификация, сочетающая сословную и социально-профессиональную иерархии