Границы и маркеры социальной стратификации России XVII–XX вв. Векторы исследования - стр. 132
Подведем итоги: эгалитаристская перспектива в российской общественной мысли отвергала социально обусловленное превосходство в знаниях и качествах, характерное для идеологии дворянской исключительности. Она была ближе к функционалистскому подходу с его приверженностью социальной стабильности, терпению и старательному исполнению «должностей», однако отличалась вниманием к тематике и образности Фортуны – «коловращение» вместо усердия и воздаяния. Добродетель вовсе не зависит от социального положения – такой вывод можно было сделать из рассуждений о переменчивой Фортуне и радостях, доступных исключительно в «низком состоянии», исключительно простым людям, здоровым, сильным и веселым. И этот взгляд на социальную иерархию (вернее сказать – взгляд, отрицавший социальную иерархию в традиционном смысле) оказал громадное влияние на культуру российской интеллигенции XIX столетия.
Три основные манеры российских элит XVIII в. говорить о социальной структуре, которые мы рассмотрели выше, не являются законченными конкурирующими моделями – в большинстве случаев на практике реализовывались комбинации, включавшие идеи и концепты, характерные сразу для нескольких течений мысли. Тем не менее основные подходы к социальной структурации – которые мы с изрядной долей условности назвали функционалистским, социологическим и эгалитаристским – по умолчанию противоречили друг другу.
В Западной Европе функционализм в анализе социальной структуры был связан с социальной классификацией, восходящей к античной философии и реинтерпретированной философами томистского направления. Доставшиеся в наследство от Московского царства элементы функционализма были усилены и концептуализированы выходцами из западнорусских земель. Функционализм устойчиво воспроизводился во взглядах церковных иерархов на социальную структуру, находя воплощение в проповедях и «словах» крупнейших ораторов церковной элиты России, от Стефана Яворского до Платона Левшина. В практическом отношении функционализм подчеркивал связь между добросовестным исполнением «должности», присущей каждой социальной страте (выделялось несколько крупных страт, различавшихся между собой по роду деятельности, – чаще всего упоминались воины, судьи, купцы, земледельцы, учителя) и воздаянием. Исполнение «должности» было вкладом индивида в «общее благо» и одновременно – исполнением долга перед Богом. Для иллюстрирования связи между «должностями» страт использовались органицистские метафоры политического тела или иной связанной системы, как в случае со Стефаном Яворским, уподоблявшим общество «четыреколесной колеснице многоочитой» из видения пророка Иезекииля. Служба – добросовестное исполнение военных, судейских, придворных «должностей» – вознаграждалась автоматизированным присвоением привилегий в соответствии с Табелью о рангах. Соответственно, будучи системой, социум представлял собой гармонию «должностей» и воздаяния.