Грани сумерек - стр. 11
– И что, утоп? – заинтересовался дядя Ермолай.
– Утоп бы непременно, – подтвердил Карпыч. – Говорю же, бок распорот был здорово, сильно волкодлак его подрал.
– Значит, пожалел его? – утвердительно произнес леший. – На берег, поди, выволок?
– А и выволок, – вздернул зеленую бороденку вверх Карпыч. – Я хоть и нелюдь, но сильных человеков уважаю. Не телом сильных, а духом. А оборотней, наоборот, не жалую, ты же знаешь. Паскудное племя, один вред от них реке.
– Да? – удивился я. – В какой же это вы точке пересекаетесь? Они в лесу, вы тут.
– В медвежьей, – пояснил водяник. – Оборотные медведи сильно рыбку уважают, что в том обличье, что в другом. Ну, когда они в шерсти еще ничего, а вот в человечьем облике беда просто. Как-то раз совсем обнаглели, в одном месте, где помельче, все русло сетями перегородили и столько рыбы из реки забрали, что ужасть просто. Телегами вывозили. И все же без спроса, без поклона, без вежественного слова. Я, понятное дело, терпеть не стал, сети мои девки в ночи убрали, а после, поутру, я одного мохнатика и вовсе утопил. Они поняли, что к чему, да и убрались куда подальше от моей реки, но запомнить этот случай запомнил. Потому дьяку тому пособил, на берег его выволок, да ракшу-траву к ране прилепил. Хорошая трава, в омутах растет, на дне тех ям, где сомы стоять любят. Она мигом жар оттягивает и кровь затворяет.
– Ракша-трава, – повторил я. – Нет, не слышал даже. А мне такой не дадите немного? Ну, если не жалко.
– Дать дам, только проку тебе с нее не будет. В ней сила держится до той поры, пока она мокрая от речной воды, как высохнет, так все, в труху рассыплется. И в зельях каких от нее проку не жди, если ты про то речь ведешь.
– Жаль. Но все равно спасибо.
– За что же?
– За то, что про такую траву рассказали, – пояснил я. – Век живи – век учись.
– Что у тебя, паря, за интерес к батюшке Великому Полозу-то? – снова вступил в разговор лесовик. – А?
Вообще-то, я сначала хотел узнать подробности визита Нифонтова к моей соседке, раз уж о нем речь зашла. Сдается мне, мирной беседы у них не вышло. Но раз уж он хочет о чешуйчатом обломке былого пообщаться – почему нет?
– Все тот же, познавательный, – бодро заявил я. – Просто в Москве краем уха услышал, что появился некий Хранитель кладов, а на должность эту его определил как раз Великий Полоз, существо древнее, могучее, влиятельное. Само собой, мне интересно разузнать побольше про этих двоих. Жизнь та еще змеюка, никогда не знаешь, как она извернется. Ну как дорожки мои с этим Хранителем пересекутся? Или, не ровен час, с его покровителем.