Грани любви - стр. 10

– Прости, – шиплю я, вырываясь из ее рук.

Звякает тостер. Прости, прости, прости. Я шлепаю маффин на тарелку и намазываю половинки арахисовым маслом и дорогущим вареньем, которое всегда покупает папа. Когда родители в прошлом году расходились, варенье исчезло из нашего холодильника на целых семь месяцев, и это при том, что папа с мамой по очереди жили в доме. Будто папа решил, что теперь не вправе оставлять здесь собственное варенье. Внезапно это тоже начинает меня бесить. Внезапно меня бесит все на свете.

Мама поджимает губы.

– Следи за тоном, – мягко говорит она и оставляет меня беситься в одиночестве.

Поднявшись наверх, я со звоном ставлю тарелку Стивену на стол.

– Если тебя стошнит и родители спросят, в чем дело, я скажу правду, – предупреждаю я, пиная его по облаченной в носок ноге.

Стивен приподнимает с лица подушку. Вид у него самый безразличный.

– И что они сделают? Запрут меня дома?

Он прав: ничего родители ему не сделают. Через восемь месяцев брат уезжает в Колумбийский университет. Мама тихо паникует по этому поводу, словно чувствует себя виноватой за то время, пока они с папой расходились. Еще, мне кажется, ее пугает перспектива, что я на время останусь единственным ребенком в доме. И вот я злюсь уже и на Стивена тоже. На Стивена, и его самодовольство, и на то, как рано он выбрал университет, и как легко ему живется. Как легко пронесся он по тонкому льду подросткового возраста, когда простые смертные проваливаются под воду и тонут.

– Ты вообще-то не единственный ребенок, знаешь ли, – злобно и совсем невпопад говорю я. – Может, ты и любимчик, но у наших родителей есть еще и я.

Стивен смотрит на меня так, будто я свихнулась:

– И ничего я не любимчик. – Он садится в кровати и с самым жалким видом обхватывает голову руками. – Ты ведь знаешь, что мама ждет не дождется, когда вы снова подружитесь? Постоянно об этом говорит.

Я резко поворачиваюсь:

– Это тебе она говорит? – Мысль о том, что они говорят обо мне в мое отсутствие, злит меня еще сильнее. Ровена с ее невыносимым тоном и ее ситуацией. – И что же она говорит?

Стивен пожимает плечами. Такой спокойный, что хочется ему врезать.

– Да ничего. Только то, что я сказал. Что скучает по тебе и хочет, чтобы вы опять дружили.

Я яростно передергиваю плечами:

– Вообще-то это она родитель, а не я. Пусть и пытается подружиться.

Стивен раскрывает рот, но вместо ответа тянется к стакану с водой. Видимо, нечего сказать.

После полудня Стивен наконец выходит из комнаты. Он плетется вниз по ступенькам, даже не переодевшись из вчерашней одежды.