Гранд-отель «Европа» - стр. 31

– Кадровая политика Франческини, – прошептал я.

Клио едва сдерживала смех. Она заверила смотрителя, что получила разрешение на альтернативный маршрут, и потянула меня в противоположном направлении, оставив его позади в экзистенциальном замешательстве.

Я закрыл за нами дверь туалета. Она едва дала мне возможность запереть его на замок. Ее язык уже был у меня во рту, а рука – в моих штанах. Мы набросились друг на друга, как два голодных льва – на кусок мяса. Я задрал ей юбку. Она спустила до щиколоток мои брюки. Ограниченное пространство не позволяло разыграть эстетичную сцену. Она толкнула меня на унитаз и, когда я там устроился с устремленным вверх членом, максимально откинувшись на спинку бачка, расположилась надо мной, широко расставив ноги, как мужчина, собирающийся отлить в свое удовольствие. Ее трусики, оказавшиеся прямо у моего лица, я, чтобы не возиться, разорвал одним рывком и швырнул в угол. Точно поясом, обернув юбкой талию, она опустила свое влажное лоно на мой член. Я просто констатирую факты. Общественный туалет – не место для изощренных метафор. Я обхватил ее стройные мускулистые бедра, она зажала мне рот рукой, словно собираясь меня изнасиловать, и, как сорвавшаяся с цепи наездница, бешено и почти агрессивно поскакала на мне верхом. Мы настолько ясно осознавали, как низко пали, занимаясь животным совокуплением в сортире крупнейшего музея города, что оба единым духом кончили в гробовой тишине.

Словно благопристойные супруги, вступившие в брачный союз после посещения музея, мы рука об руку шли по залитой солнцем виа Гарибальди. Мы вежливо попрощались со смотрителем на выходе. И пожертвовали разорванные трусики в коллекцию музея. Она приходила в такое возбуждение оттого, что разгуливала по городу без трусиков, а я – оттого, что об этом знал, что, вернувшись домой, мы тут же как оголтелые снова занялись сексом. Это банальности, я понимаю, но все банальности становятся реальностью, когда ты влюблен. Вероятно, я должен извиниться за сей поток сознания и слишком тщательную прорисовку деталей с риском отвлечь внимание от канвы повествования, но факт остается фактом: в то время мы оба были безрассудно счастливы. Мы наполняли наши дни приключениями, а по вечерам долго и обстоятельно беседовали о разном, в том числе о нечаянности нашей встречи.

– Если бы ты, как и я, не перепутала даты, – сказал я, – мы бы, возможно, никогда не встретились.

– Если бы тебя и меня больше интересовало будущее, а не прошлое, – сказала она, – мы бы остались слушать лекцию, чинно сидя рядом, и не сказали бы друг другу ни слова.