Грамматические вольности современной поэзии, 1950-2020 - стр. 8
Все случаи совмещенной грамматической полисемии и омонимии вызывают сомнение в частеречной принадлежности соответствующих слов, и это принципиально важно. Сомнение естественно при синкретическом представлении грамматических значений:
Когда переход совершается на наших глазах, когда длинный процесс перехода своей серединой занял как раз переживаемую нами эпоху, тогда мы останавливаемся в недоумении над словом и не знаем, к какой части речи его отнести (Пешковский 2001: 142–143).
Наиболее приближено к древнему синкретизму употребление краткого прилагательного-существительного в позиции подлежащего, например:
Анджей Иконников-Галицкий. «Лает лампочка, и весь город спит…»23 ;
Анри Волохонский. «Дом и река»24 ;
Анри Волохонский. «Павлин асана»25 ;
Анри Волохонский. «Последняя видимость»26.
Обратим внимание на то, что ударение в авторском неологизме желта соответствует употреблению кратких прилагательных в предикативной, а не в атрибутивной функции.
Встретилось и существительное мужского рода желт:
Давид Паташинский. «Хлебушка краюху мне, черной сладости огней…»27.
Краткие прилагательные бывают омонимичны не только существительным, но и наречиям, соответственно в поэзии встречается их синкретическое представление:
Виктор Кривулин. «Сова на шкафу»28.
Следующий пример демонстрирует двойственную грамматическую принадлежность слова в позиции анжамбемана – стихового переноса, когда границы строки не совпадают с границами предложения или синтагмы:
Давид Паташинский. «пришел домой свеча одна горит…»29.
Слово горячо здесь можно прочитать и как краткое прилагательное, и как наречие.