Графские развалины - стр. 11
Трос натянулся струной – и выдернул ящик, упершийся в противоположный срез траншеи… На вид все вышло легко – будто обвязанный ниткой молочный зуб выскочил изо рта у ребенка. Стас подал немного назад, слегка повернул трактор и новым рывком окончательно освободил находку. Теперь она целиком лежала на дне траншеи. Гробокопатели стояли наверху и задумчиво чесали в затылках.
Дело происходило как раз в те два-три часа белой питерской ночи, которые с некоторой натяжкой можно считать темными. На дне траншеи почти ничего разглядеть не удавалось. Но фонарь Стаса, привезенный из-за границы, оказался хорош. Длинный и толстый, похожий на дубинку, с мощным рефлектором, он рассекал темноту ярко-белым галогеновым светом на изрядное расстояние. Но сейчас Пинегин поставил сменный желтый светофильтр, дававший свет мягкий, рассеянный, почти незаметный со стороны.
Никаких надписей или маркировки на почерневших досках не виднелось. Ящик казался великоват для винтовочного или снарядного – метра два длиной и чуть меньше метра шириной и высотой. Характерные пропорции навели Лисичкина на догадку:
– Слу-у-ушай, а это не гроб ли? Может, зацепили-таки захоронку? По самому-самому краешку?
– Не похоже… – сказал Стас неуверенно. Впервые на памяти Кольки он что-то говорил неуверенно. – Их тут… там… без гробов кидали, вповалку… Разве что…
Он не договорил и спрыгнул в траншею. Лисичкин за ним.
Проржавевшее железо петель и замков быстро уступило напору двух фомок. Прежде чем открыть крышку, Стас несколько секунд помедлил. Потом резко откинул ее в сторону.
– фу-у-у… – разочарованно протянул Лисичкин. – Мышиное дерьмо какое-то откопали.
Ящик доверху наполняла труха непонятного происхождения. Непонятного – для Лисичкина. Стас определил сразу:
– Стружка. Сгнила вся… Что стоишь, давай выбрасывай! Да не лопатой, руками!
Запах от растревоженной трухи пошел нехороший. Подозрительный запах. Лисичкин всегда думал, что гниющее дерево пахнет по-другому, иногда даже приятно – например, в лесу, где запах гниющих ветвей и листьев называют отчего-то «грибным»… Сейчас же чувство возникло такое, будто он держит голову над кастрюлей с каким-то мерзким варевом, в самом пару. Голова кружилась, воздух казался наполнен множеством мелких жгучих кристалликов, терзающих не только нос – дышал Колька уже широко распахнутым ртом, – но и бронхи, и легкие.
Старик! – похолодел Лисичкин. Не об этой ли находке говорил подозрительный старик? О находке, которой они совсем не обрадуются… И Коле захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда.