Граф Брасс - стр. 10
– Мне бы тоже этого хотелось.
Ведла вздохнул:
– Я верю вам, мессир. Но многие уже не верят. Точнее, сомневаются…
– Но кто еще видел этот призрак?
– Несколько купцов, которые поздно вечером возвращались через болота. Один молодой загонщик диких быков. И даже пограничный страж одной из восточных башен якобы видел вдали силуэт, принадлежавший покойному графу.
– Не знаете ли вы, где сейчас может быть Черник?
– Скорее всего, в «Днепровской переправе». Это таверна в конце улицы. Там он пропивает последние деньги.
Вместе они прошлись по переулку, вымощенному булыжником.
– Капитан Ведла, – промолвил Хоукмун, – неужто вы и впрямь думаете, что я мог предать графа Брасса?
Ведла потер переносицу:
– Нет, вы не похожи на предателя, герцог Кельнский. Но рассказывают такие правдоподобные вещи. Все, кто встречал этого… этот призрак… пересказывают одну и ту же историю.
– И все равно, живой или мертвый, граф Брасс не тот человек, чтобы стенать на окраинах города. Если бы он хотел… Если бы он и впрямь горел жаждой мести, не думаете ли вы, что он явился бы ко мне лично?
– Да уж, граф Брасс не из тех, кто колеблется. Однако, – капитан Ведла печально усмехнулся, – у призраков свои обычаи.
– Значит, вы все-таки верите в эту историю.
– Я не верю ничему и верю всему. Этому меня научила жизнь. Взять тот же Рунный Посох: кто из смертных может с уверенностью сказать, что было видением, а что происходило на самом деле?
Хоукмун принужденно улыбнулся:
– Я понимаю, о чем вы, капитан. Доброй вам ночи.
– И вам доброй ночи, мессир.
И Джозеф Ведла широким шагом двинулся в противоположную сторону, тогда как Хоукмун повел свою лошадь по направлению к таверне «Днепровская переправа». Таверна выглядела не слишком привлекательно. Краски давно потрескались, стены и крыша покосились, словно из здания кто-то вынул одну из центральных поддерживающих балок. Уже на подходе к ней чувствовался запах кислого вина, навоза, пережаренного прогорклого жира. Должно быть, это был самый грязный и дешевый кабачок в городе.
Пригнувшись, Хоукмун вошел в низкую дверь и увидел полупустой зал, слабо освещенный факелами и свечами. Перепачканный пол, засаленные грязные столы и скамейки, потрескавшаяся кожа старых бурдюков, выщербленные деревянные и глиняные кружки, оборванцы по темным углам, – все подтверждало первое впечатление Хоукмуна об убожестве этого заведения. Сюда приходили не ради дружеской беседы, а лишь для того, чтобы напиться побыстрее и подешевле.
Грязный маленький человечек с черными жирными волосами выскользнул из темного угла и широко улыбнулся Хоукмуну.