Готика - стр. 43

Понимая его опасения, я не испытала страха. В моей голове уже строился чёткий план действий. Я не могла просто уйти, оставив Иерихона в подобном состоянии, но могла обезопасить себя.

– Послушай, я не знаю, как он отреагирует, когда увидит тебя, поэтому прошу…

– Тристан, я не уйду, – мой голос был тихим, но твёрдым, как скала. Он не сдвинет меня с места. – Я не уйду.

Тристан затих, очевидно, прикидывая в уме, как быстро он сможет добраться и стать той самой скалой, чтобы я была в безопасности. Какие шансы были на то, что, проснувшись, Иерихон накинется на меня и растерзает, как злой волк?

Молчание между нами затянулось, каждый понимал, что хочет поступить по-своему, но не мог. Он желал, чтобы я ушла, а я хотела всеми силами остаться.

– Будь осторожна и не смей подвергать себя опасности. Иерихон сильный, он выдержит, а ты…

– Знаю и обещаю, всё будет в порядке.

– Постараюсь добраться как можно быстрее, – обречённо заявил Тристан, не добившись от меня нужной реакции. – Береги себя.

– И ты.

Я отключилась, сидя в кресле и наблюдая за Иерихоном. Не могла отвести взгляда. Не хотела. Впитывала его образ, отмечая золотистую кожу с крапинками мелких капель крови. Это настолько меня обескуражило, что, взяв полотенце, я вытерла каждую рану, чтобы не видеть крови на бронзовой коже Иерихона.

Мороз по коже. По сердцу дрожь. Руки сжимали чёрный грифель, блокнот с чистыми листами лежал на коленях, пока я искала причины не рисовать Иерихона.

Я не хотела запечатлеть его красками, потому что видеть яркие пятна жжёной умбры, кобальта и алого, словно рассвет, на его коже, казалось очередной вспышкой боли. Не хотела, чтобы на рисунке он ожил в том моменте, когда нашла Иерихона возле своего дома. Рисуя картины, создавая целостные миры и истории, я всегда представляла их ожившими и настоящими. Пусть не здесь, в этой реальности, но где-то они обретали бессмертно душу и красоту. А то, что случилось с Иерихоном, было слишком реальным.

– Ты всё ещё заставляешь моё сердце трепетать от страха и предвкушения, – шептала ему в ночи.

Я легла рядом, чувствуя его равномерное дыхание и тепло. Хотелось прижаться ближе, но не стоило так рисковать. Подняв руку, провела пальцами по его лицу, рисуя те самые линии, которые переносила на свои полотна и эскизы. Если у меня не было конкретной цели или вдохновение не затягивало в омут с головой, я почти всегда рисовала Иерихона. Линии его сильного, высокого тела, длинные светлые волосы, распущенными и заплетёнными в косу. Глаза, которые всегда смотрели на меня слишком открыто и глубоко. Каждую его чёрточку, впадинку.