Готика - стр. 42

Всегда так бывало, когда я позволяла воспоминаниям затягивать меня далеко в прошлое. Мозг услужливо рисовал на холсте картины, и всегда в каждой из них были тени не те, что делает художник, дабы создать по-настоящему реальную историю, а более мрачные, с оттенком накартового.

Как только я опускала завесу, воспоминания находили узкую тропинку в моё сознание, чтобы увлечь, унести туда, где было хорошо. Ведь с мальчишками я чувствовала себя дома.

– О чём ты мечтаешь?

Я знала, Иерихон спрашивает не просто так. Закрыв глаза, тихо ответила, словно выдавала тайну, что было близко к правде, ведь в тот миг моими губами говорила душа.

– Стоять на корме корабля, пока ветер овевает кожу, а брызги солёной воды попадают на лицо. Идти по бордюру вдоль дороги босыми ногами, пока дождь барабанит по телу. Стоять на горе раскинув руки в стороны и кричать от переполняющих эмоций. Провожать закат на крыше здания, держа в руках горячий кофе…

– А вокруг талии тёплые ладони, обнимающие тебя, – давящим ласковым шёпотом произнёс Иерихон. Он смотрел на меня так долго и отчаянно, что сердце тревожно забилось в груди.

– Что?

– Я ведь влюбился не в твой образ, не в оболочку, – он коснулся моего лица, – В этот шрам, в твой смех, он как сладкая тягучая конфетка, мягкий с хрипотцой. В твоё умение любить простые вещи и радоваться дождю. В то, как ты готова выслушать любого человека, неважно, какое время ночь на улице или день, ты всегда приходила ко мне, когда я нуждался, оставалась даже тогда, когда отталкивал. И в то, как ты смотришь на меня.

– Как?

Он тихо засмеялся.

– Словно я тот самый дождь, который ты так любишь.

Отголоски тихого признания Иерихона всё ещё блуждали погасшими огоньками внутри, касались души, каждый раз заставляя жалеть о том, что нас разделило коварство и ложь.

Медленная мелодия телефона выдернула меня из тех грёз.

– У тебя всё в порядке? – голос Тристана жгучий, тревожный и зудящий страхом, наполнил мои уши.

Бросив взгляд на кровать, я понимала, не стоит лгать, как бы сильно мне не хотелось остаться наедине с Иерихоном. Ведь если Тристан приедет, он заберёт его. Изолирует.

– Он здесь, – чувствуя боль ноющую и тянущую внутри, выдохнула. – Я нашла его возле дома, избитого и без сознания.

– Чёрт, – горячо воскликнул Тристан. – Я скоро приеду, но понадобится время, чтобы добраться до тебя, Медея. Ты должна уйти из дома.

– Не могу, и ты знаешь это. Я останусь рядом, пока он не придёт в сознание. Сомневаюсь, что Иерихон, как только проснётся, накинется на меня.

– Послушай, мы не знаем, насколько он отпустил тот приказ, ведь обратного не было. Возможно, в его голове всё ещё не истончилась нить, и он попробует закончить то, что начал три года назад. Это слишком опасно, Медея.