Госпожа частный сыщик - стр. 2
Само собой, никому ничего передавать я не стала. Эти двое терпеть друг друга не могут, даже при том, что Нэн никогда не видела дядю и не слышала его голоса. Они постоянно пытаются пикироваться через меня.
Мама говорила, они цапались еще до моего рождения – когда Нэн была только ее горничной.
Мама – Видящая смерть, как и я. То есть… была Видящей. Хотя я по-прежнему надеюсь, что она еще где-то есть. И, возможно, даже жива.
Во всяком случае, я сделаю все, чтобы выяснить, что случилось с моими родителями на самом деле.
Даже если для этого придется носить нелепые усы и мужскую одежду.
Глава первая. Безумный план
Вообще-то план был совсем другой. С самого начала я собиралась просто сбежать по дороге к монастырю – благо поезд на Саом идет через Доревилль. Для того и настояла, что поеду железной дорогой. Якобы до сих пор боюсь телепортов. Впрочем, дядюшка был только рад – своим “капризом” я немало ему сэкономила. И, в общем-то, по закону никто не мог бы меня ни остановить, ни силой отправить в монастырь.
Увы, у плана были серьезные недостатки.
Рано или поздно слухи о моем возвращении дошли бы до дяди Вильгема. Все-таки в Доревилле мою семью отлично помнят. И для дяди я была бы как бельмо на глазу. Одно дело – племянница в монастыре. Так и не оправилась от горя, бедняжка, удалилась от мира, передала обители все имущество. Это бывает. И кто там станет то имущество пересчитывать? Все вполне благопристойно. И совсем другое – старая дева в откровенно бедственном положении, которую он не смог ни выдать замуж, ни толком обеспечить. Учитывая, что все отлично знают о моем немалом когда-то наследстве, это вызвало бы много вопросов к дядюшке и изрядно подпортило его деловую репутацию.
А репутацией своей он очень дорожит. И что предпринял бы, мне даже знать не хочется.
Точнее… на самом деле, я знаю. И именно поэтому не пыталась ничего делать до своего дня рождения. До двадцати пяти лет девушка находится под опекой семьи – пока не перейдет под опеку мужа. И только если найти жениха к этому возрасту не удалось, она может получить полную самостоятельность – например, возможность распоряжаться своими средствами. Ну и, само собой, считается, что выйти замуж после двадцати пяти уже практически невозможно.
Если бы только я сделала что-то, что не понравилось бы дяде – моему опекуну, ему ничего не стоило бы объявить меня сумасшедшей.
С моим даром это совсем несложно. Свидетелей того, как я болтаю с кем-то невидимым, ругаюсь или смеюсь, найдется сколько угодно. А там можно и сдать… куда следует в таких случаях. И вот это – уже на всю жизнь. Которая, впрочем, будет, скорее всего, недолгой. И все мое состояние все равно перешло бы к дяде как самому близкому родственнику.