Гортензия - стр. 24

Той осенью, дело было в ноябре, я предупредила Изабеллу, что Гортензии грозит опасность. Изабелла была настолько милой и любезной, что, сама не зная почему, я рассказала об этом именно ей. Трудно объяснить некоторые свои поступки, но я почему-то сразу ей доверилась.

Я попросила ее немедленно мне сообщить, если она заметит возле яслей подозрительного незнакомца, высокого брюнета, или в случае если кто-нибудь явится и попросит разрешения увидеться с Гортензией. Показала я ей и одну из немногих сохранившихся у меня фотографий Сильвена.

– Остерегайтесь этого человека, – сказала я. – Если увидите, сразу же дайте мне знать. И главное, не позволяйте никому приближаться к Гортензии.

Как я и думала, Сильвен предпринял такую попытку. Однажды утром Изабелла заметила человека, который вел себя странно, очень странно. Он прохаживался взад-вперед перед яслями, предусмотрительно оставаясь на противоположной стороне улицы. В точности исполнив мою просьбу, она немедленно мне позвонила. По ее описанию, это был высокий худощавый мужчина лет тридцати с темными волосами, выбивавшимися из-под шапки. Вне себя от тревоги, я тут же отпросилась с работы, сославшись на недомогание, и поспешила в ясли забрать дочку, чтобы поскорее отвести ее домой.

Когда я за ней пришла, подозрительного незнакомца уже не было, но начиная с этого дня мы подружились с Изабеллой.

Я заставила Изабеллу пообещать мне, что она не будет спускать глаз с Гортензии, поскольку знала, что Сильвен возобновит свои происки.

– Хотелось бы мне увидеть лицо этого подонка, – произнесла она.

– Осторожнее, это опасный обольститель. Полное дерьмо…

Но я не сказала, до какой степени Гортензия была на него похожа, это причинило бы мне слишком много боли.

Несколько дней спустя после этого случая я позвонила своей начальнице и сказала, что заболела. Пришлось солгать, но мне хотелось убедиться, что в яслях моя дочь в безопасности, и я весь день провела в слежке. Во второй половине дня, после тихого часа, когда ребятишки высыпали наружу, чтобы поиграть во внутреннем дворике, я увидела, как Сильвен приблизился к ограде, окружавшей здание. Прячась от воспитательниц, он пытался подозвать Гортензию. Вне себя от бешенства, я выскочила из своего укрытия так внезапно, что он отпрянул от ограды и убежал, так ничего и не добившись. Когда Изабелла ко мне подошла, он давно уже скрылся из виду.

Снова я принялась ее умолять не позволять ему приближаться к дочери и заговаривать с ней. Изабелла слово держала: она заставляла Гортензию уходить внутрь, несмотря на ее протесты, стоило ей заметить поблизости незнакомых людей. Весь день она почти не расставалась с моей дочкой до тех пор, пока я за ней не приходила. Если же Изабелла бывала свободной по вечерам, она иногда провожала нас до дома, весело приговаривая по пути: «Наша сила – в единстве!»